– Используйте то золото, что платим за охрану Ваалю, – отрикошетил Енька. – Очистим лес, и заслон будет не нужен. В крайнем случае, выставим свой.

– У нас нет обученных людей… – начал капитан.

– Так обучите! – взорвался экс-мальчишка – до смерти надоел этот надуто-брюзжащий олень. – Чем вы занимаетесь, капитан? Армии нет, подготовки нет! Убиваете мозг пятидесяти ветеранам, которые и без вас отлично знают свое дело?

В комнате повисла ошарашенная пауза.

– На капитане контроль за всей поместной стражей Аллая!.. – взвился Хватц, нервно сжимая и разжимая ладони.

– Это сложно, – с сарказмом кивнул Енька и вздернул палец. – Контроль!

– Если вы сомневаетесь в моей компетентности… – побагровел начальник стражи.

– Я сомневаюсь в вашей целесообразности, – перебил экс-мальчишка, пытаясь успокоиться. – Вот и займитесь делом, чтобы не было сомнений.

Напряжение буквально звенело в ушах. Оба выскочили из зала, с треском захлопнув дверь. Енька устало опустился на диван. «Целесообразности», надо же. Где нахватался, у де Броза?

К черту. Надоело. Политика, которую сложно понять. Ни хрена не делать, и пусть все катится к чертям? Ведь катится же. Не первый год…

К вечеру наконец вернулся Уалл – Енька вздохнул с облегчением и немедленно затащил к себе: «Ну?!»

– Отца не видел, говорят – приказчик где-то в уезде. Мать стирает и развешивает белье. Старший ходит в латах, в городской страже. Средний стругает бревна. Младший учится кузнечному делу, у кузнеца на вашей улице, Килху, кажется… Был еще один малец, сто лет назад, – усмехнулся, глянув на Еньку, – боец, палки любил. Сбежал. Исчез. Может, на привязи где-нибудь, а может, медведь подрал…

– А сестра? – не поддался на провокацию Енька. – Весянка?

– Сестру не видел, – вздохнул ассаец. – Но слышал – расцвела, красавица, городские холостяки частили на вашу улицу…

– Где она? – побледнел Енька.

– Вечерком с кузнецом пропустили по кружке, в корчме, – понизил голос друг. – Так вот… – почесал задумчиво затылок, – карета останавливалась, у твоего дома. Ваш сквайр, Бугхтуз, кажется. После этого и исчезла.

– Бугхтуз забрал?! – вспыхнул Енька.

– Нет, – покрутил головой Уалл. – Твои услали куда-то, от греха подальше. Снабдили деньгами и…

– Куда? – обомлел бывший мальчишка.

– Килху не знает, – пожал плечами горец. – Поговаривают, твои тоже… Барин ведь и пытать может. Отправили в свободное турне, чтобы не испортил пан девушку.

Енька тяжело засопел, тарабаня пальцами по подлокотнику. Блестящие волосы рассыпались по плечам, изящный каблучок нервно отстукивал по паркету…

– Надо найти ее, Уалл, – наконец просительно взглянул на ассайца.

– Как? – согласился горец.

– Не знаю… – снова ушел в задумчивость Енька.

– Что-нибудь придумаем, – хлопнул по колену друг и поднялся. – Слышал, ты тут маневры устраиваешь? Крестьянам жить не даешь?

– Отстань, – раздраженно отмахнулся экс-мальчишка.

– Настоящую ведьму притащил? – улыбнулся садист. – Прямо к себе домой?

– Убью! – предупредил изувера.

Перед сном решил проведать Мелиссу. Вештица из всех предложенных лейтенантом хором выбрала угловую башню: стремилась к уединению. Или попросту не хотела мозолить глаза. Пересек двор, уже довольно привычно отвечая на поклоны – обслуги в замке два-три десятка, не больше, – и закрутился по винтовой лестнице вниз.

Полуподвал, у потолка – маленькие зарешеченные оконца. Просторная комната с низким сводчатым потолком – всюду развешаны сушеные травы, какие-то сморщенные плоды, крючковатые коренья, на столах – банки-склянки, деревянные короба, в углу – зачем-то куча соломы. У стены – постель, аккуратно застеленная меховой верюгой. Ведунья возле низенького столика, что-то рассматривает в свете масляной лампы. У другой стены на стуле настороженный стражник со взведенным арбалетом хмуро наблюдает за манипуляциями…