Как же давно это было, а помнится, как будто вчера.

– Деми, ты куда уплыл? – звонкий голос Афины вернул его в настоящее.

– Простите, – виновато улыбнулся Демьян.

– Сынок, не томи. – Микис нетерпеливо зашагал по комнате.

Демьян достал письмо и вложенную в конверт, чёрно-белую фотографию. На ней запечатлён он. Семилетний, хохочущий мальчишка, лежащий в куче снега, под большой новогодней ёлкой. «Выборг – Декабрь. 1985 год. Наш любимый сынуля». Он узнал ровный, каллиграфический почерк мамы Даши. Узнал эту ель на их выборгской даче, которую они наряжают каждый Новый год. Теперь его дочка так же весело дурачится под этим деревом, в новогоднем снегу!

Демьян улыбнулся, с грустью посмотрел на любимых греков, и начал свой рассказ.

– После кончины деда, стало понятно, что всей моей семьёй был только он. Мать сбежала в ту ночь и больше не появилась. А у бабули была одна радость в жизни – выпивка. Когда меня привезли из больницы, она несколько дней кряду ходила по дому и ворчала, что я остался на её шее, а она не готова к такому повороту событий. Что стареет, больна и на что меня содержать, неизвестно.

И вот в голову ей пришло, как ей, наверное, казалось, гениальное решение – сбагрить меня родственникам моего папаши.

Те жили где-то в деревне под Салониками. Названия деревни она не знала, но ей очень хотелось от меня отделаться. Она купила билеты на автобус, собрала мои вещи, документы, вручила мне маленький рюкзачок, и мы уехали. Все вы помните, что ей настрого запретили пить. И она держалась. Но через пару часов езды, мы остановились у какой-то придорожной забегаловки, и бабуля оторвалась по полной. Мы снова сели в автобус, и я убежал в самый конец, там были большие окна, в которые мне нравилось смотреть.

Через какое-то время бабулю, от жары и большого количества выпитого, развезло, и она заблевала салон автобуса так, что её высадили прямо на дороге! Я спрятался между сидений и так доехал до самых Салоник. Была уже глубокая ночь. Я выбежал из автобуса и побежал, мне казалось, что за выходку бабули меня арестуют. Воображение рисовало такие картинки, что адреналин гнал меня всё дальше от автобусной станции, вглубь города.

Долго бежать я не мог, сами знаете, каким я вернулся из больницы : ни жив ни мёртв.

И тут я услышал громкий гудок. А потом увидел внизу порт и корабль! Белый, весь в огнях, красивый. Я пошёл туда.

Это был советский круизный лайнер. Не такой большой, какие я видел. Меня поразили люди. Светлокожие, многие с голубыми глазами. Я не понимал их языка. Он казался мне тягучим, с частой сменой интонаций, как полёт стрекозы.

До сих пор не понимаю, как мне удалось прошмыгнуть на этот корабль. Я оказался на палубе. В суете люди не замечали маленького мальчишку, и я с интересом пошёл бродить по судну. Страх испарился. Мне было до чёртиков интересно и любопытно. Мои мечты о море, о белом корабле! Вот же они! Я поплыву и всё будет хорошо.

Помню, как хотелось есть, но ещё больше хотелось спать. Я пробрался в чью-то каюту. Кроватка была огромная, мягкая с запахом лаванды, а в каюте пахло духами и деревом. Я залез в эту кровать и уснул.

Сквозь сон слышал, как полушёпотом переговариваются люди. Два мужских голоса и два женских. Языка я не понимал, сколько не напрягал слух. Стало страшно. Похоже, меня обнаружили, сейчас арестуют или вовсе выкинут в море!

Я открыл глаза, встал и заревел. В ногах сидели белая женщина с золотыми волосами и огромный мужчина в круглых очках с тёмными стёклами. У него были пышные, чёрные усы. У столика в каюте стоял капитан, в красивой форме, с фуражкой, свёрнутой набок и молодая девушка, похожая на гречанку или турчанку. Тёмная, с чёрными волосами и карими глазами.