Максим обернулся, и примирительно поднял руки.

– Не подумайте ничего плохого, – с улыбкой сказал он. – Просто хотел убедиться, что мой клиент не упустил никаких важных деталей.

Они смотрели друг другу в глаза, соревнуясь в твердости взгляда. Максим понял, что строгость опера больше напускная. Во взгляде читался огонек озорства.

– Ваш клиент, это Звягинцев?

– Точно так, – кивнул Максим.

– Ох-ох, трудненько вам придется. У нас же против него все доказательства. Осталось только тело девочки найти.

– А вы вот прям уверены, что Звягинцев виновен, а девочка мертва?

– Я в нашем шоу-бизнесе, без малого 20 лет. И опыт подсказывает, что все именно так, – улыбнулся и кивнул опер.

– А если допустить, что и Звягинцев не виноват, и девочка жива? – продолжил закидывать Максим

– С такой же вероятностью можно предположить, что убийца вы или я, – засмеялся опер

– Что ж… А я вот, напротив, считаю, что отчим не виноват. Более того, я очень скоро вам это докажу.

Опер вдруг посерьезнел.

– Здорово. Я буду ждать. Захаров! Проводи товарища адвоката. И вещдоки убери!

Максим вышел из ОВД, достал бумажку с адресом и вбил его в навигатор. Ехать действительно было 6 минут.

К семи часам Максим приехал по указанному адресу. Это был старенький двух этажный дом на окраине города. Фасад был выкрашен в "неказенные" цвета – зелёный и светло-голубой, что говорило о том, что за состоянием дома кто-то следит. Домик был жилой, на два подъезда, в каждом из которых помещалось по двенадцать комнат. В некоторых окнах горел свет.

Метрах в двадцати за постройкой находилась железная дорога. Не совсем понятно было Максиму, как этот дом был построен в зоне отчуждения – 100 метров с обеих сторон от ж/д полотна. Вероятно незаконно. Но тогда ещё больше удивлял вопрос, как он пережил все набеги городских властей, во время их приступов борьбы с самостроем в середине двухтысячных.

Местные жители без труда ответили бы Максиму на все вопросы.

Эту постройку знал каждый. Она была настоящей раковой опухолью района.

Появилась она в 60е и использовалась как здание администрации Управления по ремонту и обслуживанию ж/д путей. В более чем двадцати кабинетах на двух этажах, трудились почти 60 человек.

Затем в 90е, вместе со всеобщим упадком, управление было реорганизованно, а позже и вовсе упразднено, а здание выкупил один предприниматель. Выкуп городской недвижимости в то время был одним из самых популярных вариантов капиталовложения. Планировалось разместить в этом здании офис, а часть помещений отдать под производственные нужды.

Но планам бизнесмена не суждено было сбыться, потому что в скором времени, соседи нашли его лежащим в подъезде, с дополнительными отверстиями по телу . Новые отверстия противоречили анатомическому устройству человека и нарушали общепринятые физиологические процессы, в связи с чем, коммерсанту пришлось в срочном порядке прекратить не только экономическую деятельность, но и жизнедеятельность в целом.

Здание же, как и весь бизнес, перешло во владение к местному авторитету Вадику Плюхе, который по случайному стечению обстоятельств оказался спонсором и идейным вдохновителем появления тех самых нештатных отверстий на теле предыдущего владельца.

Вадик, будучи человеком простым и прямолинейным, под это дело отхватил почти десять соток земли вокруг дома, и обнес свои новые владения высоким забором из профлиста.

Сперва он хотел обустроить там "точку", место для встреч и отдыха своего криминального коллектива. Но проходящие под окнами товарняки сводили идею отдыха на "нет", и тогда Плюха решил устроить в здании притон. Естественно с блэк-джеком и шлюхами. Чуть позже от карточных игр было решено отказаться.