Навигатор показал, что до пункта назначения ехать 48 минут.

****

Они сидели друг напротив друга за казенным столом. Для общения с задержанным, адвокату предоставили небольшую, плохо освещенную комнату. Кроме упомянутого стола, обстановку составляли большой огнеупорный сейф и, неожиданный в этом интерьере, дорогой современный кулер. Кулер тихонько урчал, поддерживая необходимую температуру воды, глянцевый пластиковый корпус помаргивал яркими светодиодами, передавая привет от японских инженеров, и вообще казался, в этой обстановке, гостем из будущего. Сейф же, своей невозмутимой стальной громадой, напротив, напоминал о временах, когда понятия переработки не существовало, а вещи изготавливались и покупались один раз и навсегда. Он вполне мог успеть похранить в себе папки с грифом «секретно» и листками, завизированными красным и синим карандашом.

Эта встреча будущего и прошлого была совершенно обычным делом в российских казенных учреждениях. Постоянный конфликт двух установок: «необходимо освоить выделенные деньги» и «ну, хорошее еще! Не выбрасывать же!», то и дело создавали такие вот интерьерные сочетания.

Задержанный сидел, скрестив руки на груди, и демонстративно смотрел в другую сторону. У мужика была расцарапана левая половина лица. Нельзя было стопроцентно сказать, что эти раны были получены в результате борьбы, но и исключать такую возможность тоже было нельзя.

– Рассказывайте, – коротко обратился к нему Максим.

– Не буду я ничего рассказывать, – огрызнулся мужик. – Я тут не при чем.

У Максима было желание встать и уйти, но он переборол себя, с сочувствием посмотрел на задержанного.

Олег… , – адвокат отлистнул обратно страницу протокола, чтобы найти отчество собеседника, – Борисович. Вы, вероятно, не до конца понимаете. Я нахожусь здесь, только потому, что меня об этом попросил друг вашей семьи.

– Что за друг?, – нахмурился Олег.

– Денис Садовников.

– Не знаю таких.

– Ну, вероятно, это друг вашей жены.

Лицо Олега изменилось – он сжал зубы, глаза и ноздри расширились.

«Ого, – подумал Максим, – от одного только упоминания гипотетического друга жены и такая реакция. Ревнивец. И гневом не особенно управляет».

– Так вот, Олег Борисович. Я ознакомился с материалами, и, в случае, если я не вмешаюсь, у вас есть все перспективы отправиться отсюда прямо в СИЗО. Потому что на данный момент все выглядит так, как будто девочка пропала именно после вашей с ней ссоры. У вас на лице следы борьбы, которые вы никак не можете объяснить. В ночь исчезновения вы были неизвестно где. Если не вникать глубоко, то сомнений в вашей вине нет никаких. А для того чтобы обвинить вас в убийстве, оперативникам и тело жертвы без особой надобности. Господа полицейские в поиск неопровержимых доказательств играть не станут. А поступят намного проще – применят к вам меры воздействия, после которых вы признаетесь, что падчерицу свою и убили, и, если нужно будет, и изнасиловали, и что вы экстремист, террорист, сатанист и половину своей зарплаты жертвуете в пользу трансгендеров.

Во время этого монолога, Олег очень сильно поник. И следа не осталось от того вызова, с которым он встретил адвоката.

– Я, Олег Борисович, ваш единственный, вот такой вот, шансик на спасение. Веточка, по имени Максим Андреевич, за которую вы можете уцепиться, чтобы вас не унес беспощадный бурливый поток отечественного правосудия. Поэтому если не хотите уйти в «плавание» лет на десять… Рассказывайте всё. Всё, что знаете. Все мелочи, которые сможете припомнить.

– Да я не помню ничего!, – отчаянно крикнул Олег.

На шум тут же вошел сержант, но Максим жестом показал ему, что все в порядке.