– С блохами хитрость в том, – говорит Джез, – что они удивительно умные. Они словно чувствуют приближение гребня и бросаются врассыпную. Так что нужно расчесывать во всех труднодоступных местах, потому что именно там они прячутся. Эти букашки на редкость проворны. Если бы люди обладали прыгучестью блох, кто-то твоего размера мог бы преодолеть высоту того сарая. – Она показывает на постройку позади нас.

– Стало быть, мы должны проявить уважение. – Я многозначительно киваю.

– Вот именно, – говорит Джез, вручая мне гребень и собаку. – Они достойные противники.

Я сажусь на табурет, пристраивая померанца на коленях. Собака испуганно смотрит на меня розоватыми глазками. Несмотря на внушительный объем шерсти, само тело шпица не крупнее небольшого грейпфрута и куда менее плотное. На самом деле это идеальный вес для метания, и Шан наверняка сказала бы, что такую собаку только и швырять, как мячик. И шпиц настолько послушный, что я начинаю задаваться вопросом, не накачивает ли его хозяйка, хотя транквилизаторы вряд ли можно отнести к органике. Более очевидным представляется другое объяснение: собаке нравится груминг, и это подозрение очень скоро подтверждается, когда померанец едва не дрожит от удовольствия.

– Слушай, а как этого зовут? – кричу я Джез. Она высовывает голову из двери сарая.

– Гермиона.

– Логично.

– Но я зову ее Халк.

На вычесывание шпица уходит почти два часа, после чего Джез осматривает собаку и дает добро. Я опускаю собаку на землю, и она элегантно удаляется, как будто гигиенические процедуры – это все, что ей требовалось. Я встаю и со стоном потираю поясницу. Похоже, груминг собак оборачивается куда более серьезной нагрузкой для мышц, чем сидение с утра до ночи перед монитором компьютера. Тут я вижу, как Джез вытаскивает из багажника «Лендровера» огромный мешок сухого собачьего корма.

– Тебе помочь? – предлагаю я без особого энтузиазма.

– Нет, спасибо, я справлюсь. – Джез, крякая, закидывает мешок на плечо и исчезает в сарае, а я следую за ней. Понимаю, что это неразумно, но последние несколько часов я снова и снова прокручиваю в голове разговор с Крупным Рогатым Кэлом.

– А с чего вдруг ветеринар оказался здесь? – как можно более небрежно спрашиваю я. Джез занята тем, что высыпает сухой корм из мешка в огромный мусорный бак.

– У Слэба запор. Такое нередко случается со старыми собаками. Это довольно болезненно, если не принять меры.

Я киваю, не испытывая никакого желания вдаваться в подробности.

– Ты давно его знаешь?

Джез отвлекается и ставит мешок на пол, удивленно вскидывая бровь.

– Кого, Слэба?

Я краснею.

– Крупного Рогатого Кэла.

– Крупного Рогатого Кэла? Ты что, назвала его так в лицо?

– Нет! – горячо возражаю я и тут же признаюсь: – Ну, вроде того.

Джез хохочет, потом снова поднимает мешок, возвращаясь к прерванному занятию.

– Держу пари, ему это понравилось, – говорит она.

– А что с ним? Он был немного… – Я делаю паузу.

– Ворчлив? – с усмешкой спрашивает Джез.

– Я бы сказала, высокомерен.

Она опустошает мешок и бросает его на пол.

– Я знаю Кэла всю жизнь. На самом деле он не так плох, когда узнаешь его поближе. Иногда его манеры слегка обескураживают. По крайней мере, людей. Я не думаю, что животные это замечают, – добавляет она с усмешкой.

– Отлично.

– В последнее время он немного застрял в рутине. Думаю, ему трудно из нее выбраться.

Товарищи по несчастью. По крайней мере, у нас есть кое-что общее.

– И как давно это у него?

Она задумывается.

– С год или около того? Может, дольше.

Я хмурюсь.

– Это не рутина, – говорю я. – Больше похоже на… тупик. – Джез пожимает плечами.