Зато разговор о театре оказался чрезвычайно приятным для всех, да и когда миссис Браун попросила своего гостя выступить, он легко и без стеснения прочитал несколько классических сонетов, явив при этом немалый талант.

Я не могла судить, что именно думали об актерских способностях молодого человека другие, но после вечера в обществе Джулиана Кина, у меня возникли вполне закономерные подозрения, что играет новый знакомый не слишком и хорошо, а причиной его успешной театральной карьеры стала исключительно одна лишь удивительная красота.

Однако тут я ошибалась. По крайней мере, читал стихи мистер Кин с истинным артистизмом, вдохновенно и… совершенно прекрасно. Во время ужина я не могла избавиться от мысли, что невероятные глаза приезжего похожи на два изумруда – бездушные красивые камни. Но стоило только Джулиану произнести первую строку сонета, как на дне этих глаз словно что-то загоралось.

«Божья искра», – подумалось мне.

«Адское пламя», – почти беззвучно шепнул Генри Дарем. Его никто не услышал кроме меня.

Странные слова, необъяснимые, они вызывали оторопь.

Вообще не удавалось понять, как рядом могут оказаться имя Джулиана Кина и те самые пресловутые адские бездны, в которых страдают грешники.

После того, как мистер Кин прочел первый сонет, захлопали только женщины. После второго позволил себе пару вялых хлопков и капитан Дарем. Преподобный оставался равнодушен, правда, вряд ли молодого актера расстроило подобное пренебрежение – мне показалось, он даже не заметил, что его общество не по душе викарию.

Миссис Браун в сопровождении своего гостя покинула дом уже в девять часов, следом за ней ушла и миссис Картрайт, которая выглядела чрезвычайно воодушевленной. Изображать горюющую вдову она к тому времени уже перестала. Даремы же задержались, поскольку дом викария находился буквально в нескольких минутах ходьбы от дома миссис Мидуэл.

В беседе мы не могли не обсудить мистера Кина. Он произвел достаточно сильное впечатление, чтобы оставить нас равнодушными.

– Жаль мальчишку, – с нотками высокомерия в голосе обронил капитан Дарем. – У него нет ничего кроме смазливого лица, а люди его типа с возрастом только дурнеют.

Я была склонна согласиться с таким мнением, но предпочла промолчать.

В целом, казалось, что Джордж Дарем отнесся к юноше с определенной долей снисходительности.

– Удивительно создание, – улыбнулась миссис Мидуэл. – Наверное, такими чистыми и бесхитростными были люди до того как отведали плод с Древа познания. Наивность и простота во плоти. А как вы думаете, преподобный?

Генри Дарем поморщился.

– Мне этот человек пришелся не по душе, – отрезал он и более распространяться на тему мистера Кина не стал.

Миссис Дарем промолчала. Возможно, она сочла неприличным обсуждать другого мужчину в присутствии законного супруга.