– А не пойти бы тебе…

– Куда?

– К твоей красавице. А то ведь вдруг да вернётся… неудобненько выйдет. Кто она там? Лапочка? Заюшка? Рыбонька?

– Невеста.

– Даже так?

Сердце болезненно кольнуло. Сколько он с этой девицей встречается? С Ольгой полгода как расстался, а до этого четыре года прожил, и она всё надеялась.

Надеялась, надеялась… вынадеялась вся.

– Предложение я сделал. Она приняла. Готовимся вот к свадьбе.

– И зачем тебе я?

– По старой памяти.

– Для памяти фотку сохрани. Могу скинуть.

– Ты становишься похожа на свою мамашу, – Валентин и не думал уходить. – Не дуйся, Олюнчик…

Как же бесило это вот его «Олюнчик», снисходительное, и насмешливое, и вообще такое, дающее понять, что она ни умом, ни красотой до Ольги не доросла.

– …Машка – это хороший вариант. При квартире. Машине… нормальной.

Ольгина машина тоже была вполне нормальной. Пусть и не пафосной и не сказать, чтобы новой. Но ведь ездила же. Не разваливалась.

– А главное, при родственниках, которые готовы принять меня в семью.

Наверное, просто отчаялись свою стервозную Машку с рук сбыть.

– Вот и принимался бы себе. Чего ко мне лезешь?

– Да баба ты хорошая…

И снова бровями шевелит. Они у него чёрные, густые, но теперь вот стриженые. И если раньше походили на две мохнатые гусеницы, то теперь гусениц причесали и облагородили. Впрочем, как и самого Валентина.

– Слушай…

Ольга открыла было рот, чтобы сказать, что думает, но зазвенел колокольчик.

– Валечка! – нервный голосок заставил Валентина замереть. И гусеницы застыли в испуге. – Валечка… я тут подумала! Я не хочу шубу! В конце концов, шуб много! Я салон хочу.

Чтоб тебя.

– Я позвонила папе, и он согласен, что идея отличная! Я ведь дизайнер! Я выпущу свою коллекцию… – она раскинула руки. – Новую! Совершенно! Такую, какой ни у кого не было…

Ну да.

Не было, не было и вот опять. Дурацкое в голове крутилось.

– Сколько стоит этот салон? – поинтересовалась девица, озираясь с интересом, будто видела всё впервые. – Конечно, бедновато…

Это не бедновато.

Это стиль такой.

– Но если сделать ремонтик… зеркал добавить. Лепнины. И такое вот, чтоб потолок золотой! А стены шёлком обтянуть. И диванчики такие, низенькие… так сколько? Хотя… – она наморщила носик. – Откуда тебе знать… вот…

В тонких пальчиках появился кусочек картона.

Золотого.

– Передай хозяйке. Скажи, что у меня к ней деловое предложение. Пока она совсем не прогорела с таким-то ассортиментом. Валечка, идём, а то опоздаем…

– Я позвоню, – шепнул Валентин на прощанье и опять бровями пошевелил. Надо же, а было время, когда дурацкая эта его привычка казалась милой и забавной.

Ольга обняла шубу.

Ассортимент… с ассортиментом были проблемы. Мягко говоря. Точнее даже не проблемы, а полная катастрофа, в которой, по-хорошему, Ольга и виновата. Нет, но кто же знал, что старый надёжный поставщик вовсе не так уж и надёжен, и что договорённости, которые на словах, они ничто, ведь бумаги важнее.

И цену ему за мех дали выше.

А Ольга, если хочет, может остатки забрать. Да, качество не высшее, но какое уж есть… можно что-то подешевле сделать.

Она прислонилась к стене и выдохнула. Надо успокоиться. Надо собраться с силами и успокоиться. Случается. В конце концов, это бизнес, и никто не обещал, что будет просто… она ведь знала, что не будет, уже тогда, когда замученная в край мама и такая же замученная тётя Нина притаскивали баулы с турецкими шубами, которые нужно было развернуть.

Растрясти.

Подшить, если где порвались. И вообще привести в вид, годный для рынка. И Олька, отодвинув учёбу, принималась трясти, сушить, пушить и шить. Нет, никто не требовал, но она сама прекрасно всё понимала.