– …Боже мой, какая мука,

С больным сидеть и день, и ночь, не отходя ни шагу прочь.

Какое жуткое коварство полуживого забавлять,

Ему подушки поправлять, печально подносить лекарство,

Вздыхать и думать про себя: «Когда же чёрт возьмёт тебя?!»

Хорошо хоть, что родители избавили его и себя от участия в поминках после погребения деда, в которых не видели смысла, будучи к тому же убеждёнными трезвенниками. Тогда же родители ему сказали, что хотели бы не кормить червей под землёй, а подвергнуться кремации. Так, мол, чище и разумнее с точки зрения экологии.

Деда и бабку похоронили в Истре, вспомнил Юра, где с землёй было полегче. А тут – усыпальница в самом историческом и священном для каждого русского сердце Москвы! На кой она? Глядя на отполированные стены Мавзолея, Юра подумал, что пристойнее было бы возвести это нелепое сооружение где-нибудь на Новодевичьем или ином кладбище, где оно было бы вполне к месту. Но в советское время задавать вопрос о целесообразности Мавзолея было кощунством, можно было схлопотать по полной программе.

Юра вспомнил, что никогда не бывал в Мавзолее по своей инициативе, сначала с родителями, потом в группе пионеров или с иностранными делегациями. Смотреть на выпотрошенную мумию – какая радость? Противно же в конце концов! Но наш народ смотрел, смотрит и будет смотреть, смотрят и иностранцы, пока наше руководство не примет волевое решение ликвидировать Мавзолей. Кстати, из всех лидеров Запада Мавзолей посетил во время визита в СССР только президент Франции Валери Жискар д’Эстен. Видать, большой оригинал, недаром они с женой исключительно на «вы». Посещение Мавзолея никоим образом не навевало печаль типа «все там будем», не давало оно Юре, в отличие от ярых идейных поклонников марксизма-ленинизма, никакой идеологической подпитки, ибо что можно почувствовать при виде прозрачного гроба и подгримированной мумии личности, чьи заслуги весьма сомнительны? Только желание поскорее выйти на свежий воздух! Но раз Мавзолей стоит уже много десятилетий, это означает, что Мавзолей и культ поклонения давно усопшему вождю кому-то позарез нужны как некие идеологические цепи для сковывания тех, кто мыслит слишком вольно. Разрыв этих цепей неизбежен, но когда это случится? Долго ли ещё России и миру осталось ждать?

Прошли по строго заданному маршруту и вышли на чистый морозный воздух. Юра исподтишка рассматривал других и с радостью отметил, что для всех прочих, не только для него посещение Мавзолея стало своего рода ритуалом, абсолютно не затрагивающим ни эмоции, ни нервную систему.

И тут все как по команде остановились. Цековские уставились на Юру, а тот, уподобившись роботу после нажатия кнопки запуска программы, включил уже расчехлённый магнитофон и, обратившись к Миямото, выпалил продиктованную по телефону заготовку, попросив «сказать для наших японских радиослушателей несколько слов по поводу посещения Мавзолея и Москвы». При этом он приблизил микрофон буквально ко рту японца. Бобины магнитофона уже вращались с заметно слышимым скрипом. Тут забили куранты на Спасской башне: ровно полдень. «Отлично совпало, лучше не придумаешь», – подумал Юра и стал слушать, что скажет плюгавенький японский коммуняка.