– Эй, Серый, проверь нашу постоялицу. Крепкая гадина, третьи сутки не дохнет. Из-за нее только и сидим здесь. Полиция, того гляди, с проверкой нагрянет, – раздался грубый голос одного из них.

Шаркающие шаги, тяжелые и осторожные, направились к углу, где раньше лежала я. Я почувствовала, как все тело напряглось, будто от одного этого звука сердце могло остановиться. Кто-то громко вздохнул, приближаясь к мешку, в котором теперь находилось тело девушки.

– Готова. Закостенела уже. Давай мешок, запакуем ее… Тяжелая сучка. Герман, помоги, – прозвучал его раздраженный голос.

– Пойду, свет включу, не видно ни черта, – отозвался третий, тот самый Герман, с ленцой в голосе.

– Совсем крышу снесло от выпитого??? Полиция рядом кружит. Сваливать надо. Пакуем и уходим, – резко перебил его второй. В его голосе было столько нервного напряжения, что оно передалось и мне, усилив страх.

– Не подумал… – начал оправдываться Герман, явно смутившись.

– Хозяин потом за тебя подумает пулей в голову, – злобно прошипел первый. – Давай быстрее.

Я затаила дыхание, слушая их разговор и стараясь не шевелиться. Сердце стучало так громко, что казалось, они могли услышать его в любую секунду. Я ловила каждое слово, пытаясь понять, что происходит, но с каждым моментом все казалось только запутаннее. Они собирались «упаковать» тело девушки, а потом быстро смыться. Я знала, что времени у меня оставалось совсем немного.

Я вслушивалась в каждый звук, в каждое слово, но понимание ускользало. Чем больше я слышала, тем больше вопросов возникало. Кто они? Что происходит? Но одно стало очевидным – среди этих троих был тот, кто пытался спасти мне жизнь. Возможно, даже ценой своей собственной. Но почему? Этот вопрос тревожил меня больше всего. Зачем ему это?

Я попыталась представить, кем мог быть этот человек. Может быть, он считал себя моим должником? Или что-то связывало нас в прошлом, о чем я не помню? Странно, но мысль о том, что он может быть другом Лазарева, мелькнула лишь на секунду. Нет, это невозможно. Лазарев давно бы явился сюда сам, разорвал всех на куски и спас меня, если бы знал, где я. Он бы не оставил все на чужие руки. Значит, он не знает, где я. И это не его человек.

Но тогда кто?

Мои мысли резко оборвались, когда кто-то внезапно схватил меня за ноги и дернул с такой силой, что боль пронзила все тело. Я с трудом удержала крик, стиснув зубы, но голова закружилась от боли и неожиданности. Меня тащили по полу, и каждый удар головы о холодный, жесткий бетон отдавался оглушающей болью в висках. Сердце колотилось так яростно, что казалось, оно сейчас вырвется из груди. Перед глазами плясали черные круги, все вокруг закружилось в безумной спирали.

Тело бесконтрольно болталось в мешке, ноги тащились по полу, а я чувствовала, как постепенно теряю связь с реальностью. Боль в голове становилась невыносимой, словно что-то разрывалось внутри, с каждой секундой подступая все ближе к краю безумия.

Вот ступеньки… Одна… Две… Третья… Я попыталась сосчитать их, но до пяти дойти не успела. Все вокруг погрузилось в темную, вязкую пустоту, сознание резко отключилось, как будто кто-то выключил свет внутри меня.

Мир исчез, оставив меня в безмолвной тьме.

Говорят, если тело не чувствует боли при пробуждении, значит, оно больше не принадлежит миру живых. Но мне было больно абсолютно все. Каждая клеточка тела кричала от усталости и боли.

Но я ощущала боль. Сильную и безумную. Эта боль пронизывала меня до самого основания. Казалось, не осталось ни одной клетки, которая не страдала бы от усталости и мучений. Моя кожа горела, как будто ее тысячекратно царапали грубой бумагой, мышцы ныли, будто их вытянули до предела и оставили так на грани разрыва. Кости казались хрупкими, каждая из них отзывалась тупой, глухой болью, как будто они вот-вот могли сломаться под давлением. Каждое движение, даже самое незначительное, будто разжигало огонь внутри меня, и казалось, что сама моя плоть сопротивляется существованию.