– Наставник…

– Я не твой наставник.

Сердце у Арды пропустило удар, и от удушливого страха перехватило дыхание. Виллем смотрел прямо на нее, и опять его взгляд утянул ее в болото. Это были глаза бездны – за ними было не разглядеть человека.

– Что он сказал тебе, Арда? – она сжала челюсти, но чтобы промолчать, нужно было откусить себе язык.

– Сказал, что обменивает меня на свою свободу. И дал мне ягоду как зарок, – ответ вышел из нее судорогой, как будто неведома сила натянула внутри все, что могло звучать.

– Ты взяла ее?

– Развяжите меня. Вы обещали помочь, – Арда дернулась, и мышца в плече дернулась вместе с ней, заныла. То, что она испытывала теперь, было похоже на воздействие приказов фейри. И воздух вокруг нее и Виллема загустел, словно туман из сна пробрался в реальный мир.

– Ты заключила с ним сделку? Отвечай мне! – приказ наставника отскочил от камней, распугал птиц в округе. Арда зажмурилась – она глотала звуки, чтобы слова не вырвались наружу. Они булькали в горле, как горький отвар, который хотелось выплюнуть. Ее захлестнуло отчаяние: этот приказ будто надломил в ней самую крепкую опору. То, во что она так долго верила, обрушилось оползнем, похоронив под собой образ спасителя и героя. У Арды будто отобрали все добрые воспоминания юности – отобрали правду. Она ощутила свое сиротство, ее снова покинули все те, на кого можно было опереться. Виллем не хотел ее спасать – он желал лишь найти свои ответы, он требовал истины. Фэй спасти ее не могла – Арда была совершенно одна в целом мире. И против того, о чем понятия не имела: магия фэйри, преображение Виллема. Как она могла с этим бороться?

Ей вдруг стало очевидно, что обряд убьет ее. Фейри забрался слишком глубоко, не только в голову, но и в сердце. Была это тьма или древняя магия – что-то проникла в самую суть Арды. Что-то, что было не выполоскать розмарином, укропом и тимьяном, сидело в ней тонким звоном колокольчиков. Виллем не мог ей помочь. Если то, что он говорил про фейри, было правдой – он мог только избавить ее от мучений. И он бы избавил, теперь Арда не сомневалась. Страшнее всего было погибнуть от его руки – того, кому она бы в любой день доверила свою жизнь. В любой, но не сегодня.

«Нет, нельзя, не сейчас. Отыщи. Та, кто ведает».

– Помоги, – сдавленно прохрипела Арда, не понимая, к кому обращается. Она никогда не просила никого о помощи. Теперь ей сошел бы всякий, кто услышал бы.

Но все боги остались безучастны к ее молитве – раскаленная сталь лезвия коснулась груди Арды.

новолуние

Она не сумела сдержать крик – кинжал лег плашмя на ее ключицу, и левую руку парализовало от боли. Что-то скворчало, будто мясо на противне, и в нос бросился резкий запах обоженной плоти. Изо рта вырвался крик, нечеловеческий, как у раненого животного. Очень быстро сил не осталось и на него, и когда Виллем отнял кинжал, Арда просто скулила, глотая слезы. Через раздирающую боль сложно было осознать происходящее, и Арда с трудом разобрала, что это была не боль от вонзенного кинжала – это была метка огня.

«Боль отрезвляет, девочка», – говорил ей наставник, когда она снова и снова падала на землю от его подсечек и толчков. Он учил ее обращаться с оружием и не позволял отвлекаться. Собранность, концентрация, внимание требовались в бою. И они вели к ясности, к трезвому пониманию происходящего. Арда это хорошо усвоила. Но все же не понимала, зачем теперь он подвергает ее боли в тысячу раз сильнее прежней. Какой трезвости хотел добиться.

– Наставник… Стойте, не нужно, – Арда задыхалась, но ей удалось собрать в себе осколки слов. Виллем не обратил на нее внимания: одной рукой он вцепился в рукоятку кинжала и вернул его в огонь, пальцами другой, как птица когтями, держал ее здоровое плечо. Губы его двигались, но Арда не могла разобрать слов. Знакомым и одновременно чужим взглядом наставник смотрел сквозь нее, и Арда не успела опомниться или отдышаться толком, как вновь раскаленный кинжал уже метнулся к ее правому плечу.