Извиняюсь пискляво и пячусь, бьюсь спиной о дверной косяк. Замолкаю и обмираю, когда чувствую теплую руку на запястье.

— Эй, ты чего? Ва-ря-я, — зовет Дима.

Стоит рядом, а голос звучит как будто издалека. В ушах гудит и пульс стучит громко.

— Прости, прости… — повторяю, как заведенная.

— Все нормально, хватит уже прятаться. Я оделся, если что, — усмехается и руку тянет вниз, вынуждая открыть лицо.

— Дверь была не заперта, — оправдываюсь, глядя в сторону.

Ни фига он не оделся, только бедра обернул полотенцем. Лучше, чем было, но мне все равно неловко. Пространства мало, воздуха не хватает. А еще жарко. Напарил тут, расхаживает голышом. Аполлон, блин.

Поднимает с пола мою дорожную косметичку, протягивает.

— Я не привык запираться, сорри. Испугалась, да?

Улыбка лукавая, ни намека на смущение в глазах. Волосы влажные во все стороны торчат, капельки воды сбегают по плечам... Хорошенький! И пахнет вкусно цитрусами. А от меня пожаром несет за версту.

— Не ожидала, что ты здесь. Мне бы в душ сходить, — бурчу. —И одежду постирать, если можно. Все дымом пропахло.

— Без проблем. Я уже закончил, проходи. Полотенца чистые над стиралкой на полке, средство для стирки рядом. Бери и пользуйся всем, что нужно. Чувствуй себя как дома.

Взяв меня за плечи, он меняет нас местами и собирается выйти.

— Сможешь дать мне что-нибудь из своей одежды? — спрашиваю в спину. — Футболку, например. Только подлинее.

Спала в его постели, теперь вот одежду прошу. Из-за этого пожара мы сближаемся ускоренными темпами.

— В футболке тебе будет прохладно. Я что-нибудь посмотрю, — обещает он и выходит, прикрывая за собой дверь.

Я жду. Минуту, две, пять… Вспотела вся, руками обмахиваюсь. Душно здесь, а я в свитере и джинсах. Повернув замочек под ручкой, спешно раздеваюсь и заматываюсь в полотенце.

Фух! Так значительно лучше.

Запихнув одежду в стиральную машинку, открываю дверь. Высовываюсь и прислушиваюсь. В квартире абсолютно тихо. Куда же этот Дима подевался? Забыл про меня? Ладно… Приму пока душ. В конце концов, есть полотенце, можно выйти в нем — не вижу в этом ничего такого.

Стоя под горячей водой, дважды намыливаюсь с головы до ног любимым цветочным гелем и трижды промываю волосы шампунем. Когда от запаха гари не остается следа, настроение заметно улучшается. После пережитого этой ночью, просто почувствовать себя чистой — уже кайф! Петь хочется — так хорошо.

— А моя любовь живет на двадцать пя-ятом этаже-е-е… — затягиваю.

Хихикаю. Ну что за ерунда. Откуда это в моей голове? И мотив, и слова помню.

— ...А твоя душа зовет — и я учусь летать уже... [1]

Руки вверх поднимаю и бедрами двигаю, смывая остатки пены с волос.

Вдруг снова слышу голос Димы:

— Классно поешь...

Это мне кажется. Такой аудиоглюк из-за шума воды.

— … и танцуешь тоже. Ух, какая у меня Варя...

Я замолкаю, не допев строчку. Тру глаза, оборачиваюсь.

Мама дорогая!

Дима прямо за стеклом стоит. Оно в капельках и запотело, но очертания фигуры видно прекрасно. Никакая это не галлюцинация!

— Что ты здесь делаешь?! — взвизгиваю.

Руками себя обнимаю, отворачиваюсь. Я его голым увидела – сразу глаза закрыла, а он открыто пялится. Так откровенно, что кожу печет.

Как он вошел? Я что, замочек не повернула? Быть такого не может! Точно помню, что закрывалась. Или это было до того, как открывала дверь?

— Я тебе одежду принес, ты просила. Могу и спинку потереть…

— Не нужно мне ничего тереть! – истерично получается.

Боковым зрением вижу, как он подходит и берется за ручку кабинки.

— К тебе можно? — понижает голос. — Ты же специально не закрылась… Ждала меня, зайка?