Долго не могла заснуть, металась по узкой кровати, потом устроилась на подоконнике, считала звезды и лелеяла воспоминания… Нет, не о страстной парочке. Помимо воли возвращалась к острому наслаждению мимолетными ласками и бархатным голосом, в котором сквозило обещание.

* * *

Целый день я провалялась в постели, спустившись в кухню, только чтобы сварить кофе и сделала несколько бутербродов, чем весьма разочаровала вечно голодного брата. Для того чтобы приготовить что-то, пусть самое простое, Вовка и пальцем не пошевелил – считал ниже своего достоинства. И знаете, впервые с момента смерти бабули я испытала мстительное злорадство, а вместе с ним и внезапное облегчение.

Все это время неудержимо тянуло к тому исполинскому дереву, к тем ощущениям и сильным нежным рукам.

Чего хотела?

На что готова была согласиться?

Мысли неумолчно крутились и ускользали, и я никак не могла привести их в порядок. В радужном тумане я дождалась наступления сумерек и опомнилась только возле проходной отеля. Паша одарил понимающей улыбкой и, кивнув, повел рукой в приглашающем жесте.

Я прокралась знакомыми тропками, окинула взглядом аллею и заскулила от разочарования. Пусто. Потопталась на месте, навострив уши в ожидании красноречивых стонов, но охотничий пыл охладил отрывистый сигнал сообщения.

«У нас что, совсем нечего пожрать?!».

Да пошел ты, братишка!

Заскрипев зубами от накатившего гнева, я запихнула старенький мобильник в рюкзачок, прислонилась лбом к нагретому стволу, обхватила его руками и втянула носом смолисто-терпкий аромат. Зрение затуманилось пеленой слез, коленки устало подкашивались, стопы ныли, словно их кололи кинжалами.

Господи, как же я ненавижу свою убогую жизнь.

– Здравствуй, русалочка.

Знакомый шепот и мятное дуновение обожгли кожу, взметнули вьющуюся от влажности прядь. Мозолистые ладони скользнули по плечам к шее, пробрались под завесу волос, прошлись вдоль позвоночника, вызвав волну мурашек, и задержались на талии. Во рту мгновенно пересохло, под ложечкой затрепетало. Это было так невыносимо приятно, что я всхлипнула и с тихим стоном вжалась в дерево.

– Тебе некомфортно?

Я рассеянно помотала головой и чуть-чуть подалась назад, но спиной наткнулась лишь на воздух.

Нет, пожалуйста. Не уходи.

Я так нуждаюсь в безопасном убежище.

Хоть на час, хоть на минуту. Останься.

– Что ты хочешь, русалочка? – голос звучал приглушенно, как будто из-под капюшона.

– Я… я… не знаю…

– Как узнать, если не пробовать?

Меня не надо было уговаривать: от обволакивающей близости я дурела, растекалась лужицей, утрачивала дар речи.

– Скажешь «нет» – сразу остановлюсь.

Подушечки пальцев путешествовали по телу медленно, томительно сладко, не покидая границ хлопкового платья. Незнакомец не подходил ближе, не притягивал к себе, только один раз не сдержался и прильнул губами к трем крошечным родинкам в изгибе шеи. Я совсем оробела, ощутив мимолетные прикосновения к груди и легкие ласки отвердевших сосков. Кисти вернулись на плечи, замерли, и тогда я взяла левую, поцеловала серединку ладони и прильнула к ней щекой. От этой простодушной нежности закружилась голова, под сомкнутыми веками поплыли круги, а у мужчины заметно сбилось дыхание.

– Спасибо, маленькая русалочка.

Ускользающий жар крупного тела и призрачное эхо шагов пробудили отчаяние. Снова оставшись одна, я безвольно поникла.

Почему не обернулась?

Почему не посмотрела вслед?

Сначала укорила себя за недогадливость, а потом передумала. Так даже лучше: не узнаю при встрече, а значит не буду беспокоиться, дрожать и краснеть. И не стану лелеять надежды глупого сердца.