Если бы не чихание, я бы, наверное, сильно переживала перед разговором с графом. Я вспомнила нашу первую встречу. Красивый баритон Кирилла Петровича все еще звучал в моих ушах, а талия ощущала прикосновение его рук. Но это, пожалуй, и все. Предательство Николая лишило меня иллюзий и сильно пошатнуло веру в людей. Боль и страдания того памятного дня стали своего рода прививкой от любовных надежд и мечтаний. Вы можете сказать, что я преувеличиваю, и проступок Николая был не настолько ужасен, ведь в конце концов он не у алтаря меня бросил… Думаю, причина произошедшего кроется в моем характере. Я терпеть не могу ложь в любых ее проявлениях, а Измайлов обманул меня и оправданий этому не существует, с какой стороны на совершенное им не взгляни. Быть может, я бы простила его, если бы он потрудился мне все объяснить, но поступить так подло, к тому же на виду у всех знакомых – это все равно, что нанести удар в спину. Я такое простить ни ему, ни кому-либо другому никогда не смогу.

Подружки убеждали меня, что это пройдет, и я вновь смогу доверять мужчинам. Может быть, но только не сейчас. Никаких романтических фантазий по отношению к графу у меня не было. В первую очередь меня волновало, что он подумает обо мне как о работнике. Не показалась ли я ему излишне легкомысленной и неспособной справиться с решением хозяйственных задач? Хотя нападение волков к бытовым проблемам никак не отнесешь…

Выглянув в окно, я убедилась, что карета остановилась возле дома. Во дворе было светло: горели все фонари. Мистер Клэптон выбрался первым и протянул мне руку, помогая выйти. Отбросив плед, я весьма самоуверенно вскочила на ноги, шагнула на ступеньку и вскрикнула от боли. Ноги подкосились, и я чуть не упала на дворецкого, который героически попытался поймать меня, но его опередил граф. Его реакция, как и сегодня днем у ресторана, была безупречна. Подхватив на руки, он понес меня в дом. Я не знала, куда деться от смущения под взглядами толпившейся возле кареты прислуги, желающей удовлетворить свое любопытство и узнать, что со мной произошло. Стараясь, чтобы мой голос не дрожал, я произнесла:

– Спасибо, ваше сиятельство! – и громко чихнула. Граф в ответ тоже чихнул. Елизавета Павловна прыснула в кулачок, миссис Молли удалось сохранить невозмутимое выражение лица, хотя Джеймс тоже чихал, стоя рядом с ней. Бэнджи и Арсений, которые почему-то не спали в этот поздний час, вовсю хохотали.

Я плыла по воздуху в сильных руках графа, периодически чихая и шмыгая носом. Когда он аккуратно поставил меня на пол в моей комнате, я поспешила сказать:

– Мы встречаемся уже во второй раз, – я все-таки не удержалась и чихнула, – и оба раза неудачно.

– Надо это исправить, – согласился со мной граф, отворачиваясь в сторону и громко чихая.

– До завтра, – пошмыгала я, провожая своего нанимателя грустным взглядом.

Я попыталась раздеться самостоятельно, но у меня не получилось. Спина и плечо сейчас болели гораздо сильнее, чем в первые минуты после моего падения с лошади. В комнату заглянула Любаша:

– Завяжи чем-нибудь нос! – крикнула я, скрываясь в ванной комнате. Спустя минуту туда ворвалась горничная с лицом, замотанным по самые глаза полотенцем, и решительная, как пожарник, первым прибывший на место возгорания. Любаша помогла мне раздеться, потом сгребла все мои вещи в кучу и утащила куда-то, держа их в вытянутых руках. Я едва успела включить воду, как она снова появилась и, взглянув на меня, ахнула, причем так громко, что даже повязка из полотенца не смогла скрыть ее потрясения:

– Как же вы так, барышня? – бормотала она, помогая мне забраться в ванну. – Больно?