И на душе от этого та-ак хорошо…
- Помочь с лечением? - спросила я как ни в чем не бывало, кивая на слегка поврежденных учеников. Те, кто стоял слишком близко к растаявшему уже разлому, успели славно поработать кулаками и мечами… задевая при этом своих же друзей. Спросила и участливо посмотрела в лицо инквизитору.
Ого.
Думаю, каждой ведьме знакома ситуация, когда ты видишь, что прям в этот момент дико бесишь мужика и, кажется, следовало бы заткнуться. Но нет...
- Если хотите, так мы и вовсе дадим возможность отдохнуть.
Его Светлейшество дико глянул на меня…
И тут же возле нас взревело - ай, Луна-родительница, костер! - пламя…
Совсем не иллюзорное.
Я сглотнула ставшую вязкой слюну.
Так вот что значит “горячий мужчина”… Двор подпалил, дым из ушей выпустил и стоит, довольный весь такой. На меня смотрит с насмешливым вызовом. А мне что делать? Ведьмочки таких мужиков как огня боялись… точнее, огня, как таких мужиков. Уж как бы мы ни владели собой и магическими искрами, помимо навыков были ведь еще и душевные травмы. Истории, рассказываемые в спальнях воспитанницами постарше… Просто история королевства. Ведь никто не будет отрицать, что между нами и пресветлыми всегда будут гореть костры инквизиции прошлого.
Я перехватила поудобнее черенок метлы и взмахнула что есть сил, шепча заклинание…
Ох...
Не сильны ведьмы в умении погасить пожар. Мы его только раздуваем. Вместо того, чтобы разлететься на лепестки, оранжево-желтый столп взревел и… взял нас с Его Светлейшеством в удушающее кольцо, отрезая от всего остального мира.
Я непроизвольно шагнула к инквизитору поближе. Триединая! Страшно-то как! Лучше бы вовсе ничего не делала! Лучше уж делать хорошо, но никогда - чем кое-как и сегодня!
Как выбираться теперь? Агрэ не поможет, он запалил - я вроде как потушить должна… Только я не уме-ею...
Перед мысленным взором пронеслись все страшные картинки, о которых нам говорили старшие ведьмы, а из легких будто воздух высосали. И в глазах потемнело. И, кажется, подол уже тлеет…
Я шмыгнула носом, закрыла глаза и тихонько запела колыбельную, что когда-то слышала от матери:
Спи дитя моё, спи красавица
Средь дубрав и трав, и цветов лесных...
Мне судьба была - ему понравиться,
Воском таяла от забав шальных.
Душу бросила за любовь на кон.
Ласки - россыпью, обещаний пух,
Звёзды - в пригоршнях, в венах кровь - вином…
Но с безродною не церемонятся,
И не пара я, не по чину мне.
Пожинай плоды, беззаконница!
Ты взяла свое? Так побудь на дне!
Темной тучею обернулась я
От людской молвы - ночью в лес, бегом...
Волк и озеро мне теперь друзья,
У корней ольхи мой роскошный дом.
Спи же дитятко. Всё отдам тебе…
Песня затихла - и я тоже. Только пламя продолжало реветь.
- Вы неважно поете… и песня дурная, - напряженным голосом сообщил инквизитор. Я коротко глянула на него, но он смотрел в другую сторону. И руки в кулаки сжаты.
- Ну простите, что не порадовала, - вяло огрызнулась. - Пение меня утешает и успокаивает. А вы рассчитывали на слезы и крики?
- Ну чтобы хоть немного помучились, - буркнул ректор, - Не все ж мне. А то я начинаю уже думать, что Свет нарочно именно вас подсунул…
- Вы сами придумали эти состязания! - возмутилась уже не вяло. Ну а что, успокоилась сама - заведи другого, - Я ни о чем таком не помышляла!
- Ну конечно не помышляли! Только портили мне жизнь и работу, постоянно торчали в моей спальне без всякого позволения! Вас давно надо было наказать за это! - зарычал инквизитор.
- Еще скажите, что сжечь! - топнула я ногой.
- Я… Нет, жечь я вас не буду, - сообщило Его Светлейшество со вздохом.