Беру стакан и небрежно вставляю трубочку в отверстие на крышке.

– Теперь все? – спрашиваю я, стараясь сохранить спокойствие.

Он внимательно смотрит на свой стакан, как будто это произведение искусства, а не обычный капучино.

– Вот так, дорогая, – удовлетворенно кивает он и подмигивает мне. – Ты такая милая, когда злишься.

Ненавижу.

С моих губ срывается тихое рычание, и это вызывает у него еще более широкую улыбку. Я почему-то опускаю взгляд на его рот и тут же отворачиваюсь, пытаясь скрыть свое отвращение, которое не могу контролировать.

Это что, лист салата у него в зубах?

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. «Успокойся, Лилиан, он отвратителен, и с этим ничего не поделать. Главное, держи сэндвич, который ты съела на обед, в желудке, ведь там ему самое место», – пытаюсь убедить себя, но становится только хуже.

И как теперь забыть этот проклятый салат?

– Какие планы на вечер, Лил? – раздается его голос у меня за спиной. – Может, прогуляемся?

Какого черта он еще здесь?

Господи, сколько раз мне нужно отказать этому парню или сколько чашек кофе выплеснуть ему в лицо, чтобы он наконец-то понял, что между нами ничего не может быть? Ни в этой жизни, ни в следующей.

Я тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к Эмметту, стараясь не смотреть на его рот.

– У меня есть планы на вечер, и ты в них не входишь, – вежливо, но твердо говорю я. – А теперь, пожалуйста, уходи. Мне нужно готовиться к закрытию.

Если бы здесь был Генри, он бы точно мной гордился. Я уже думаю, что Эмметт наконец уйдет, но он выдает очередную безумную идею:

– В таком случае, может, ты позволишь мне проводить тебя до дома? – Он улыбается и дергает бровями, как будто у него начался нервный тик.

Я усмехаюсь, скрещиваю руки на груди и недоверчиво смотрю на него.

– Спасибо, но я могу перейти дорогу сама.

Он окидывает меня взглядом сверху вниз и задерживается на моем лице.

– Очень жаль, Лилиан, очень жаль, – говорит Эмметт, берет свой кофе и добавляет: – Ну что ж, завтра я снова попытаюсь пригласить тебя на свидание.

Он машет мне рукой на прощание и направляется к двери. Я с облегчением выдыхаю. Ничего, завтра я обязательно найду способ снова его отшить. Губы невольно расплываются в улыбке, когда я смотрю, как он идет к двери. Но тут он неожиданно разворачивается на 180 градусов. Улыбка медленно исчезает с моего лица.

– Лилиан, я кое-что забыл! – он быстрым шагом пересекает зал и, остановившись рядом со мной, виновато улыбается. – Добавь корицы, пожалуйста.

Мысленно я готова закричать.

– Ты серьезно? – спрашиваю я, разглядывая его рыжие кудряшки, торчащие во все стороны.

Мистер салат-в-зубах кивает и снимает крышку со стаканчика.

Я решаюсь не спорить. Сделаю то, о чем он просит, и пусть проваливает. Иначе я за себя не отвечаю, и в этот раз он не только уйдет с пролитым капучино на рубашке, но и с торчащей трубочкой из задницы.

Я беру корицу и возвращаюсь к стойке. Мне приходится наклониться вперед и облокотиться на нее, потому что этот придурок поставил стакан рядом с собой и вцепился в него рукой. Наверное, он думает, что я снова плесну в него кофе. Я бы с радостью, но обещала Генри, что больше такого не повторится… в четвертый раз.

Начинаю посыпать уже осевшую пенку корицей и только потом понимаю, что происходит. Поддавшись вперед, Эмметт наклоняется ко мне, и на всю кофейню раздается громкий и жирный звук поцелуя.

– Твою ж мать! – вскрикиваю я, пораженная его хитрым поступком, и дергаюсь назад, рассыпая корицу. – Какого черта, Эмметт?

Этот придурок только что поцеловал меня в щеку!

Мой желудок предательски сжался. Меня сейчас стошнит, и я не шучу. Я с нескрываемым отвращением вытираю щеку тыльной стороной ладони и бросаю яростный взгляд на Эмметта. Он, явно довольный собой, облизывает губы и машет мне рукой.