У Славки появилась девица. Внешне не уступавшая Василисе. Втроем мы ходили к нему в больницу (он все-таки выпил селитры). В одно из таких посещений он незаметно сунул мне под одеялом записку с расписанием ближайших дежурств его матери и ключ от своей квартиры.

Два года, последовавшие за этим, я и сейчас считаю чем-то в моей жизни исключительным: безоблачная, залитая ровным солнечным светом полоса сплошной безответственности.

***

На исходе аспирантуры тени прошлого потревожили меня: голос Зеленого в трубке плавал, как завывания Вельзевула в пещере.

– Федор, я пропал, – первое, что я от него услышал при встрече.

Все развивалось, как по сценарию: антагонизм между «учителем» и «учеником», между Зеленым и Потрошковым, достиг предела. Накануне апробации своей кандидатской Потрошков отказался считать Зеленого руководителем. Большинство на кафедре встало на сторону Потрошкова… Не выдержав, Зеленый прямо в кабинете при свидетелях (двух преподах) заявил заведующему кафедры, что педагогический эксперимент в диссертации Потрошкова сфальсифицирован.