Безудержный восторг портил Хендрик. Рухиз все время куда-то спешил и подгонял Миру, словно у нее вылет через пять минут. А еще был чересчур взволнован и постоянно озирался по сторонам. Странно видеть такое поведение у человека, который чуть ли не жил на базе.

Но когда Мира увидела свою каюту, то все подозрения тут же улетучились. Хендрик с довольной физиономией наблюдал за реакцией девушки. Еще бы, перед ней открылась редкая красота: просторное, светлое помещение с большим иллюминатором, не исцарапанное и поблекшее стекло, откуда ни черта не видно. Это было настоящее окно, из которого открывался бесподобный вид на круглое сердце Коперника. Каюта была во втором кольце базы. Оно медленно крутилось вокруг сердца, делая оборот в час, поэтому каждое мгновение вид из окна хоть немного, да менялся.

А еще шикарный диван, личная панель, где можно посмотреть фильмы и записи программ. К сожалению, о прямом эфире на Орбите Люмиса стоило забыть – сигнал шёл примерно столько же, сколько и летел корабль – неделю. Так что обо всех событиях на Земле люди здесь узнавали с задержкой.

В отдельной нише расположилась небольшая односпальная кровать. Она ну никак не подходила под общую обстановку. Сюда бы шикарную кровать, на которой можно спать поперек! Но видимо, умные головы Коперника решили, что нечего устраивать разврат в каютах, поэтому от королевских кроватей отказались. Мира не сильно расстраивалась. Если на базе найдется красавчик, которого она захочет пригласить в гости для приватной, так сказать, беседы, они придумают, что делать с маленькой кроватью. А он найдется! Мира ни на секунду не сомневалась: здесь ее ждет новая жизнь и новая любовь.

– Ну как тебе? – довольно произнес Хендрик, разглядывая великолепную каюту. – Неплохо для начала, да?

– Да тут просто шикарно! Что, все пилоты живут вот в таких королевских каютах?

Мужчина лишь многозначительно пожал плечами.

– На базе есть строгие правила, Тигас. И главное из них – не лезь к другим. Ты тут пока новичок, так что не путайся под ногами, из каюты не выходи и балдей от вида в иллюминаторе. Мы тебя потихоньку введем в курс дела, чтобы голова не взорвалась от информации.

– А как же команда? – Мира удивленно посмотрела на мужчину. Не так она себе представляла жизнь на Копернике: – Разве пилоты не должны быть в постоянной связке друг с другом, с инженерами и диспетчерами? Как же слаженная работа?

– Не пытайся прыгнуть выше головы, девочка, не все сразу.Повторяю, здесь строгие правила и порядки. Я твой куратор на базе, поэтому очень внимательно слушай все, что говорю.

Мира тут же убрала улыбку с лица и сосредоточенно посмотрела на мужчину:

– Да, конечно, поняла вас, Хендрик: не выходить из каюты и ждать ваших распоряжений.

– Молодец, Тигас, усваиваешь все на лету. – Мужчина зачем-то хлопнул Миру по плечу. – Отдыхай пока. Я утром приду и приступим к тренировкам.

Стоило Хендрику скрыться за дверью, как Мира снова натянула счастливую улыбку на лицо и тихонько запищала от восторга. Громко кричать от радости она постеснялась, вдруг кто услышит?

Мира все еще не могла поверить, что оказалась на орбите другой планеты и не просто в качестве гостя, а для настоящей, отважной работы. Совсем скоро она будет защищать территории СЕА и грузовые челноки от посягательств Конфедерации и лунных корпораций. У них вообще очень запутанная история взаимоотношений, но Хендрик прав – раз Мира не разбиралась во всех тонкостях, то стоит ли забивать голову такими пустяками?

Утро на космической базе можно определить исключительно по часам. На орбите нет смены дня и ночи, есть только десятки цифровых часов, развешанных по стенам, которые показывали местное время. Оно, к слову, рассчитывалось по Люмису, а не по Земле. Хотя разница не такая и большая. Сутки на Люмисе длились двадцать шесть земных часов, а еще свое летоисчисление с того момента, как первый человек ступил на поверхность планеты, так что оказавшись на орбите, можно забыть про земное время и года.