– Эй, Генка, хватит стонать! – говорим мы, запыхавшись. – У нас тоже из-за тебя ноги мокрые, и тоже замерзают, мы же не говорим, чтобы ты нас тащил! – Это мы ему на бегу говорим, потому что он нас подгоняет всё время, и мы уже рысцой бежим.

– Вам хорошо, у вас только ноги, а я весь мокрый, у меня внутри всё замёрзло, я уже и живота не чувствую!

Тут нам в голову мысль пришла, как Генку спасти.

– Слушай, Генка, может тебе из санок вылезти и бегом пробежаться? Сразу согреешься! – предложили мы.

– Вы что?! – заорал Генка. – Да я даже встать не могу! – Он сделал вид, что пытается приподняться и снова упал. – Говорю же вам, ног нет! Холод уже вот куда дошёл. – Он провёл ладонью по шее. – Тащите быстрее, а то поздно будет!

Мы побежали дальше. Дорога через густой лес шла, и вокруг совсем темно стало. Если бы не звёзды, даже снега под ногами не видно было бы. Тут Генка часто озираться стал. Видно, историю свою про волков вспомнил.

Темнота становилась всё гуще, а лес всё глуше. Ни одного человека не попалось. Да что человека! Хоть бы собака какая пробежала, и то веселее было бы. Хоть и запыхались мы, и пот с нас градом лил, всё же постарались бежать ещё быстрее. И всё время почему-то назад оборачивались. А Генка, так и вовсе в санях развернулся, и спиной вперёд ехал.

– Эй, – закричал он вдруг. – Что это там светится?

Мы остановились:

– Где? – спрашиваем.

– Да вон, у тех ёлок! Вон, огромных, прямо под ними? Не видите, что ли?

Вглядывались мы, вглядывались – ничего там не видно, кроме темноты. Что ещё под чёрной ёлкой тёмной ночью разглядеть можно?

– Ничего там нет, Генка! Не выдумывай, – закричали мы. А самим всё-таки страшновато стало.

– Как это ничего нет, когда там, красные глаза светились! – возмутился Генка.

– Может, там под ёлкой сидит кто и курит? – предположил Серёга.

– Ага, а почему два огонька и двигались они? – горячился Генка.

– Да нет там никого. Кто захочет в такой мороз на снегу сидеть, – сказал я. – Поехали дальше, а то мы вообще тут замёрзнем!

– Я так дальше не поеду! – заупрямился Генка. – Вы там впереди бежите, а я здесь один сзади сижу! Я читал, что хищники – они всегда на тех, кто отстаёт нападают, потому что сзади слабые или больные тащатся, их съесть легче!

– Так ты и есть у нас самый слабый и больной, а если нет – то сам санки и тащи! – хором воскликнули мы с Тараканычем.

– Вы ещё издеваетесь! – заявил Генка. – У меня и так внутри всё холоднее и холоднее, я уже совсем ничего не чувствую. А вы хотите, чтобы меня волки сожрали!

– Да нет здесь никаких волков! – сказал я. – Какие волки в Москве?

– Ты сам рассказывал, что они на помойке питаются! – горячился Генка.

– Ну, это один раз только и было. И то давно очень! А теперь те волки уже ушли, наверное.

– А если не ушли? – не унимался Генка.

– Да ушли, ушли! – успокоил его я.

– А если ушли – тогда сбегай к тем ёлкам, и погляди! – предложил Генка.

Я взглянул на чёрные, качающиеся у земли лапы ёлок. Какая-то тень там шевелилась, или ветер, но мне почему-то не очень хотелось к этим ёлкам ходить, волков там высматривать.

– Нет, Генка! – отрезал я. – Волков ты придумал, а ходить мне? Сам вот и сходи, если тебе хочется. Я и так устал, пока тебя тащил. Поехали дальше, а то мы туту и без волков дуба дадим!

Мы с Серёгой впряглись в верёвку и рванули. Но тут Генка снова заорал: «Эй, нет, я так не поеду, я боюсь!!!»

– Ну и что ты предлагаешь? – возмутился Серёга. – Может, ты тут посидишь, а мы за милиционером сбегаем, чтоб он тебя от волков охранял?

– За каким милиционером? Вы, что, одного меня в лесу бросить хотите? Чтобы я тут совсем умер? Ну, бросайте, бросайте! Я думал, вы друзья. А завтра придёте вы в школу, а Инесса Владимировна спросит: «А где Айдаров, почему его нет на уроке?» А вы что скажете, что в лесу меня бросили и я замёрз? – Генка пробивал на жалость. Он знал, конечно, что мы настоящие друзья, и не бросим его.