Усилием воли я заставила себя отмереть и браться за работу. Я не стала включать верхний свет, ограничившись небольшой лампой, и встала напротив голой стены. «Ну, давай тебя преобразим», – подумала я и достала из сумки свои эскизы и карандаши. Рисование всегда помогало не только отвлечься, но и успокоить бурю в голове. Так вышло и в этот раз. Встав на один из стульев, я начала переносить рисунок на стену сверху вниз. Карандаш летал по поверхности, и я позволила себе не думать ни о чём, кроме рисунка, который должен был получиться. За этим занятием незаметно прошло два часа.

Тут в зал влетела Елена и громко провозгласила:

– Стася, как здорово получается! – начальница, не сдерживаясь, сразу же включила верхний свет, а потому спящий сзади Денис моментально подскочил на диване. – Ты чего в темноте рисуешь? Зрение испортишь, золотце!

– Какого хрена, Елена… – я испуганно обернулась на возглас Дениса и увидела, как тот сонно трёт лицо ладонями.

– А ну тихо, котик, ты и так тут спишь с утра, хватит, – Елена даже не взглянула на Дена и подошла ко мне, а я поспешно спустилась со стула, на котором дорисовывала полки наверху. – Так здорово получается, Стася. Я в тебе не ошиблась! Кстати, хотела обсудить материалы. Может быть, ты сама съездишь и выберешь? Так будет лучше всего.

Я несмело улыбнулась, косясь на Дениса, который всё ещё пытался взять себя в руки после резкого пробуждения. Его сонный взгляд скользил по рисунку, и я невольно пыталась угадать, что же Денис о нём думает. Мне хотелось, чтобы ему понравилась моя работа. Мне хотелось, чтобы ему понравилась я. Елена продолжала быстро говорить, не давая вставить ни слова.

– Дениска, иди выпей кофе и поедешь со Стасей закупать материалы.

– Я не… – Ден встал на ноги, явно собираясь возразить, но наша начальница не дала ему закончить эту мысль.

– Ничего не хочу слышать: ты на машине. Тем более, ночуешь здесь всегда, когда вздумается, за тобой должок, – Елена ему добродушно подмигнула, а на лице Дениса отразились вселенские муки, которые он быстро стёр, возвратившись к любимому невозмутимому выражению. – Что надо сказать?

Денис закатил глаза и направился к двери, бросив напоследок:

– Хорошо, Елена Прекрасная, – за ним хлопнула дверь, и я удивлённо посмотрела на Елену, которая довольно улыбалась.

– Он звал меня так, когда был совсем маленький, и я люблю его этим дразнить, – женщина мне весело подмигнула. – Дениска, на самом деле, очень хороший парень, только пытается казаться хуже, чем он есть.

Я вежливо кивнула, мысленно соглашаясь.

– Заканчивай здесь и зайди ко мне, обсудим бюджет, – ещё один кивок, и Елена упорхнула дальше.

Этот день становится всё чудесатее и чудесатее.

– Что? – спросила я, стягивая и сжимая в руках шапку, начавшую раздражать.Машина Дениса, как я и предполагала, оказалась большой и дорогой. Я хмыкнула про себя, осматривая светлый салон и устраиваясь поудобнее на кожаном кресле. Вся эта ситуация становилась всё страннее, и мне ужасно хотелось докопаться до того, что на самом деле представлял из себя Денис Хитрук. В шикарном салоне иномарки я почувствовала острую неловкость из-за своей одежды: самой дорогой вещью был пуховик. И то, лишь потому что они в любом магазине стоили как крыло самолета, выбирать не приходилось. Да ещё и шапку надела дурацкую… Крутясь на сидении, я поймала на себе взгляд Дениса и тут же постаралась изобразить нейтральное выражение, чтобы мои внутренние муки не были так очевидны.

Губы Дена изогнулись в едва заметной усмешке, и он сказал, включая негромкую музыку:

– Расслабься, Стася, я тебя не съем. Твоя нервная аура отвлекает от дороги.