От возмущения я даже раскрыла рот и сразу захлопнула. «Отвлекаю значит?!» Я сложила руки на груди, надувая губы как обиженный ребенок, и преувеличенно небрежно развалилась в кресле, что оказалось жутко неудобно. Тут же захотелось хлопнуть себя по лбу со словами: «Какая же я дура!» Но отступать было некуда, показывать слабость нельзя, а потому я пошла в наступление.

– Это твоя машина? Откуда она у тебя? – мне хотелось добавить ещё «простого администратора», но я не стала этого делать, посчитав, что меня могут и выкинуть из салона за такое.

Казалось, шпилек в моем тоне Денис не почувствовал вовсе, потому что лишь пожал плечами, расслабленно положив одну руку на руль.

– Отец подарил пару лет назад.

Я замерла, прислушиваясь к каждому слову и надеясь хотя бы немного приоткрыть тайну по имени Денис, но парень и не собирался продолжать. Развернувшись к нему в полоборота, я продолжила допрос. Внезапно во мне проснулась смелость – ему отступать тоже было некуда.

– А чем занимается твой папа, чтобы дарить такие подарки любимому сыну? – не хотелось, чтобы вопрос звучал грубо, но в него невольно просочился яд.

Денис мимолётно нахмурился, но тут же вернул лицу прежнее невозмутимое выражение. Руки чесались сделать хоть что-нибудь, чтобы прорваться сквозь эту холодную маску. Только вот парень уверенно держал оборону и не собирался сдаваться.

– Бизнесом.

Да уж, приз за многословие получает… Я вздохнула, откидывая голову на сиденье. Похоже, придётся открыться первой, чтобы добиться от этого куска льда хоть чего-то. Я убрала лезущие в глаза волосы за уши. Было волнительно открываться коллеге. Я старалась смотреть куда-то мимо Дениса и выпалила на одном дыхании, не  давая себе шанса закрыться и передумать.

– Моя мама всю жизнь преподает математику в небольшом городе в Ленобласти. Свято верит, что все гуманитарии, – я картинно обвела себя рукой, – полнейшие бездари и лентяи. Для неё смысл жизни – в чётких формулах, понятных правилах и цифрах. Мечтала, чтобы я была финансистом или в конце концов бухгалтером. А мой отец владеет автомастерской. Ему гораздо проще собрать двигатель с нуля, чем разобраться в чувствах и мыслях других, но он старается как может. Думаю, они до сих пор не понимают, как у них получилась я – недо-дизайнер, недо-художник.

Рассказывать кому-то о своей семье – словно пускать в убежище, которое ты кропотливо создавал и оберегал. Люди вообще редко интересовались моей семьей, поэтому я предпочитала держать все подробности при себе. В животе похолодело. Я ждала от Дениса какого-то колкого замечания или ироничного комментария в адрес моих работ, но видела в его профиле лишь сосредоточенность. Уж не знаю, на моих словах или на дороге. Но когда я замолчала и отвернулась к окну с мыслями, что зря всё это затеяла, коллега произнес совершенно серьёзно:

– Никто не рождается знаменитым художником. Ими становятся благодаря упорной работе и таланту. А он у тебя есть, Стася, я видел твои работы, – Денис не сводил стальных глаз с дороги, а у меня в животе тут же запорхали пресловутые бабочки, которых описывают в каждом втором романе. Пейзаж за окном сливался в сплошное пятно, а я завороженно ждала, что же Ден скажет дальше. – Выбирать свою дорогу тяжело, но оно того стоит.

Я лишь кивнула, мысленно с ним соглашаясь. Нечего было ответить на эту простую истину, в которую жизнь то и дело тыкала меня носом. Каждый раз, когда  хотелось всё бросить. Когда казалось, что я ошиблась в выборе. Когда сил двигаться дальше не оставалось. Каждый раз я вспоминала, какое счастье испытывала во время рисования, как любила вынашивать свои идеи, как наслаждалась готовыми работами. Всё это того стоило.