Выбрав уютное местечко под тенью большого дерева, я расстелила коврик и принялась делать растяжку. Уселась на пятую точку. Наклон вправо, влево, вперёд, назад. Сомкнула вместе ноги и потянулась кончиками пальцев к своим щиколоткам. 

– Помощь нужна? – послышался за спиной низкий голос Любимского.

Я так и застыла в дурацкой позе, прижимаясь грудью к своим коленкам. Босс подошёл вплотную. Уселся на карточки напротив меня и широко улыбнулся.

– Так ты у нас спортсменка, оказывается.

– Нет. Просто слежу за фигурой, – отрицательно мотнула головой, возвращая корпус в вертикальное положение.

Развела в сторону ноги и продолжила наклоны, устремляя руки то к левой ноге, то – к правой. Любимский наблюдал за мной какое-то время, а потом бесшумно растворился. Я даже успела покачать пресс и поприседать с полсотни раз, как снова послышался голос великого начальника.

– Златовласка, иди сюда, – босс махнул в мою сторону рукой и неожиданно принял упор лёжа, поставив ладони шире плеч и вытянув корпус в струну. – Мне нужно утяжеление. Ты сколько весишь?

– Роман Павлович, это некорректный вопрос, – возмутительно фыркнула я, но всё-таки подошла к распластавшемуся на траве телу.

– Не важно. Главное, чтобы не больше семидесяти, а то я развалюсь к чёртовой матери.

– Что-что? Развалитесь?

– Угу, – пробубнил себе под нос. – Взбирайся сверху.

Босс похлопал себя по пояснице и вернув руки в прежнее положение, принялся ждать.

– Злата Дмитриевна, вам требуется особое приглашение? Когда ещё вы были бы сверху собственного босса, а? – злорадно ухмыльнулся, а у меня аж глаз задергался от двусмысленной фразы с весьма красноречивым подтекстом.

– Я не буду вашим утяжелителем, – отчеканила каждое слово и уже собиралась уходить, как на горизонте нарисовался Лютиков.

Твою дивизию... Эх, будь, что будет. Уговаривать дважды меня не пришлось. Я взяла резкий старт и уселась на крепкую мужскую спину, широко разведя ноги в сторону. Ухватилась за прокаченные плечи руками и понеслось. Босс пыхтел подо мной, как старый самовар. Его мышцы заметно бугрились на лопатках, предплечьях и руках. На такое зрелище можно было смотреть часами, честное слово. А ещё мысль, что я сижу сверху Любимского тешила моё эго по всем франтам. Во-первых, Лютиков. Он-то глаз не спускал с нашей, так званой, гимнастики. Злился, наверное. Ревновал, хотелось бы. А во-вторых, Любимский. Вот, о чём я буду с удовольствием вспоминать, когда на очередной планёрке нелюбимый босс вздумает разносить меня в пух и прах. Тогда я ему шепну на ушко, что расскажу всему офису, как однажды сидела сверху на его пояснице и как дурно пахло от него в этот момент. Думаю, это поможет усмирить пыл руководства и заставит призадуматься, на будущее, конечно.

И всё было неплохо, и даже забавно в какой-то степени, пока Роман Павлович не сделал крутой манёвр и не скинул со своей спины весьма нелегкую ношу, то есть меня. От такого поворота я потеряла дар речи и захлопала ресницами, быстро-быстро моргая. Да я и опомниться не успела, как Любимский уже лежал сверху меня и смотрел таким пронзительным взглядом, что мой мозг взорвался в туже секунду, стоило лохматой морде коснуться моего подбородка.

13. Глава 13

Я думала Любимский меня собрался целовать. Так пристально смотрел своими голубыми глазищами и хлопал чёрными ресницами, что я даже приготовилась к остановке дыхания и замиранию сердца, а нет. Этот гад просто издевался надо мной, не иначе. Лежал сверху, бессовестно давил своей тушей и щекотал лохматой мордой, улыбаясь дурацкой улыбкой, понятной только ему. Я пришла в себя, когда поняла, что он просто играет со мной, забавляется. Ну нет, так дело не пойдет.