Егор сухо откашлялся.

– Пойду я, пожалуй. Дела. До свидания. Да, можно номер телефона? Так, мало ли что.

Я продиктовал. И он ушёл, ни словом ни упомянув о девочке, жившей в старушкиной квартире! Юлия Васильевна засуетилась, показывая мне, где открывается газ и вода, собирая в кучу документы и ключи от двери. Мне снова стало неловко. Эта женщина так просто всучивала мне богатство, о котором я давно мечтал – настоящую собственную жилплощадь. А в качестве бонуса – отдельный мирок с чужой неисследованной историей. На меня напало глупое оцепенение. Я только кивал как китайский болванчик и постоянно ронял на пол всякие мелочи.

Голос Киры всегда, даже в детстве, звучал глубоко и низко. Красивый голос, редкий для девушки. С таким голосом хорошо озвучивать зарубежные фильмы – роковых красавиц или черноволосых злодеек. Приятно было её слушать.

Она позвонила, когда я только что приехал домой. Опять не успел попить кофе.

– Привет. Сегодня будешь бегать до ночи, ненормальный. Мухамедзянов проводил рейд по нелегалам. Были на рынке, на вокзале, проверяли гастарбайтеров, всяких девчонок в ларьках, да ещё много кого. И знаешь, есть несколько зацепок, так что не горюй.

Я замер. Ну, опять хоть что-то.

– Короче, слушай. На Заводской пошивочный цех. Девчонки шьют постельное бельё, не знаю уж – легально или нет. У них с недавнего времени новенькая, по описанию вроде подходит. Съезди сегодня с Серёгой, посмотри, он адрес знает. Тимур сходит в полицию. Там тоже кого-то задержали, проверит по фотографии.

– Класс. Спасибо.

– Погоди. Ещё вокзал. Разнорабочие, в основном моют вагоны. Но там всё больше маргиналки – работа копеечная, грязная. Есть там одна… вроде похожа, но пьёт как сапожник. С твоей такое бывает?

Да чёрт её знает, коньяк-то попросила.

– Не знаю, проверить надо.

– Проверишь. Они обычно там же в отцепленном вагоне и спят. Последнее – стройка на Светлой.

Опять стройка! Я скоро прорабом стану.

– Один не езди, понял! С Тимуром или Серёгой.

– Или с тобой.

– Я серьёзно. Охрана и собаки. Не вляпывайся.

И как они всё это узнают? Удивительные люди.

– Ладно-ладно. Когда?

– Хоть сейчас. А то торчат оба у меня.

– Так они с тобой?

За кадром послышалось Серёгино ржание, и Кира отключилась.

Девочка-швея оказалась маленькой робкой таджичкой с чёрными как уголь глазами. Не на шутку напуганная интересом незнакомых парней к своей заурядной персоне, она стояла на пороге двери, переминаясь с ноги на ногу и обхватив грудь руками крест-накрест.

Я только вздохнул. Опять облом.

– Извините, это не она, – подытожил Серёга.

Полная женщина в цветастом халате, которая привела девушку, пожала плечами, выражая полное равнодушие, втолкнула её обратно в дверь, зевнула, вошла сама и заперлась изнутри.

В отцепленном вагончике царило веселье. Из глубины доносились женские голоса и смех. Пахло сигаретами и долго нестиранной одеждой. Нам открыла румяная окоселая бабёнка в дебильной майке с диснеевской Русалочкой и в тренировочных штанах. Она жутко нам обрадовалась.

– О! Мальчики… А к кому это, а? Светк, смотри-ка, какие пришли!

– Давай сюда, пусть проходят! – послышался из вагона нетрезвый голос.

Серёга ткнул меня локтем. Я вытащил фотографию.

– Вам знакома эта девушка?

Женщина, пригляделась, прищурившись, не теряя на лице широкой красной улыбки.

– А чё? – спросила она, с вызовом поглядев на нас.

– А ничё! Сбежала из психушки, ищут по всему городу. Трёх баб зарезала насмерть, четвёртую сейчас спасают, наверно, не выживет.

– Чё, правда что ли? А чё это она?

– Парень бросил, ушёл к другой. Вот крыша и съехала. Сказали, у вас обосновалась.