На карте был НЗ, на который я не покушалась ни при каких обстоятельствах, но сегодня решила отщипнуть оттуда столько, сколько душа попросит.

Душа попросила бело-голубую сумочку, в тон к ней удобные туфельки на платформе с открытым носком и воздушное платье из белого шифона с россыпью мелких нежно-зелёных веточек и голубых незабудок.

На квартиру явилась уже поздно.

Не успела разуться, тренькнул звонок. Пришёл Заур с тортиком.

– Это что за жест? – встретила я его распахнутыми глазами. – Ты никак открытие сделал какое-то важное для страны и тебе выплатили премию от президента?

– Ну, я же тебя в кафе пригласил… Но, раз не получилось, вот, принёс сухим пайком, – топтался он на пороге.

– Ты меня пугаешь, дружище, смущение – не твой конёк, проходи, – пропустила я его и захлопнула дверь. – Ааа… Я разгадала твой замысел! Ты хочешь, чтобы у меня задница наросла такая, чтобы я в Lexus не могла забраться? Признавайся!

– Твоя вряд ли нарастёт от одного торта. Не переживай. Тем более, что это низкокалорийный ягодный чизкейк, такой, как ты любишь. Я пошёл ставить чайник, а ты пока нарядись в свои покупки – я буду заценивать!

– Откуда ты догадался про покупки? – искренне удивилась я.

– По пакету в прихожей с рекламой платьев и твоей довольной мордашке: у маминого Васьки такая же, когда сосиску слопает.

– А! Пакеты же здесь стоят… – оглянулась я на банкетку. – А я уж подумала, что ты мысли читать научился. Я как раз хотела всё примерить.

– Так ты что, всё таки, хотел? – продолжила я допытывать его за чаем, получив изрядную порцию комплиментов, и убрав обновку в шкаф. – Не верю я в твою беспричинную щедрость.

– Да ничего. Просто я на днях в Ростов уезжаю, вот, хотел проставиться… А ты как? Поедешь? – с деланным безразличием спросил он.

– Нет. Мне работу интересную предложили. Буду по стране путешествовать в поисках винтажной посуды, – зачерпнула я ложечкой нежную творожно-ягодную смесь и, отправив в рот, зажмурилась от удовольствия. – Это ж надо, как мне сегодня воздалось! Обед в ресторане, десерт дома, и всё безвозмездно…

– Ой ли? – странно посмотрел на меня Заур. – Что этому толстосуму от тебя надо? Мало ты из-за него поплакала? Это он тебе работу предложил?

– Да, он… Заур, но я же на работу к нему иду, а не сопровождающей от эскорта добрых услуг, – постаралась успокоить друга я.

– Знаю я таких… Падких на доверчивых, – нахмурился он, и его цыганские чёрные глаза слились по цвету с бровями.

– Заур, ты меня пугаешь: торт не ешь, ещё и хмурость напускаешь на лицо. Всё хорошо. Хочешь, я тебе сама в течение месяца звонить буду вечером с пожеланием спокойной ночи? Как раз торт отработаю…

– Беру с тебя слово! – просиял он. – И смотри без пропусков. Чтобы в двадцать два тридцать по Москве делала прозвон, – с ходу начал распоряжаться он, и я тут же пожалела, что сама же повелась и взяла на себя обязательства.

У Заура, после моих обещаний, тут же вернулся аппетит, и мне вскоре пришлось убрать остатки торта в холодильник, чтобы утром ему же скормить на завтрак.

Проводив друга, я отправила директрисе в Ростов два заявления: обещанное на отпуск за свой счёт на месяц, и на увольнение – со следующего числа, и с лёгким сердцем, словно сбросила незримые кандалы, отправилась спать.

Утром уделила повышенное внимание укладке волос феном, не забыла накраситься и, вся такая в новом платье, явилась в Галерею.

Из-за моего расфуфыренного, довольного собой вида чистота эксперимента не удалась. Было непонятно по их перекошенным лицам это их так мой цветущий вид беспокоит, или известие, что мне предложил работу Кирилл Олегович.