– Да не переживай ты так! – подскочила ко мне Милана, едва все рассредоточились по залу. – Ян, он отходчивый…

– С чего ты взяла, что я переживаю из-за Яна Романовича? – фыркнула я.

– А из-за чего тогда? – продолжала она въедливо всматриваться в меня.

"Да, да! Сочувствуешь ты мне… Как же! От любопытства ты сгораешь и жабой давишься, что Кир меня поджидал", – думала я.

– Из-за того, что человек приехал хрен знает откуда, чтобы поговорить про икону, а я именно в этот момент отсутствовала. Вот как это называется?

– Случайность? – предположила она.

– Судьба, – подняла я вверх указательный палец.

10. Глава 9. Под Праздничный Марш

На будильник была установлена приятная мелодия, но разбудили духовые инструменты и барабанная дробь "Праздничного Марша". Я, спросонья, скатилась с кровати, готовая к построению, но когда способность думать проснулась тоже, поняла, что это разрывается телефон. Марш я установила на входящие нашей музейной главнокомандующей, Суворовой Александры Орестовны, предполагая, что она наверняка является потомком известного полководца. Директриса радела не только за судьбу искусства в России, но и за будущее страны – тоже. Непонятно где в свои сорок пять она смогла пропитаться идеями социализма, но на дисциплине она была просто помешана.

Вот что ей понадобилось от меня в восемь утра, я даже придумать не могла. Об открытии экспозиции я ей отправила развёрнутый отчёт ещё вчера. Правда ответное письмо не видела, но ранний звонок даже для неё, это было что-то из ряда вон.

Сердце отстукивало в унисон с барабанной дробью марша, когда я нажала на зелёную трубку.

– Алло! Доброе утро, Александра Орестовна! – поприветствовала я её бодрым голосом.

– Я очень рада, Олеся Игоревна, что не смотря ни на что, утро у вас доброе. Прямо не перестаю вам удивляться! – с ходу без реверансов накрыла она меня своим неприкрытым сарказмом.

– А что не так? – искренне удивилась я, вспоминая, точно ли отправила отчёт. Нет! Помню, проверила…

– Всё не так! Не ожидала я, что вам в Москве там настолько голову снесёт, что вы забудете зачем вас туда отправили. За счёт средств музея, между прочим, – напомнила она про командировочные и оплату железнодорожных билетов, которые я получу только после того, как вернусь. А за аренду квартиры музей, в лице Александры Орестовны, вообще платить отказался. Видимо она предполагала, что я и ночевать должна в галерее.

– Александра Орестовна, объясните, наконец, что случилось, – продолжала я тупить.

– На вас жалоба поступила…

– Жалоба?! – удивилась я.

– Да, да, милочка, не делайте вид, что не в курсе! – я прямо представила какие у директриссы сейчас мелькают молнии в глазах и поёжилась, понимая, что до такой точки кипения она со мной ещё не доходила.

– Вы про что? – продолжала я стоять на своём, надеясь, что если сама не проговорюсь, всё обойдётся.

– Про то, что люди приезжают из других городов, тратят время и деньги, чтобы увидеть наши экспонаты, а вы, в это время, где-то знакомитесь с экспонатами мужского пола! – её голос звенел в праведном гневе.

"Оппаньки! Не обошлось, – припухла я. – Но с чего она про мужской пол взяла? Не пойму…"

– Так увидела же! – конкретизировала я, сдавая позиции, но пытаясь обуздать её воображение о множестве обиженных любителей искусства.

– Но не получила информацию от консультанта. Если экспозицию только показывать, мы могли отправить её и без вас! – продолжала она отстаивать свою точку зоения.

"Ну-да, ну-да! – усмехнулась я, – и кто бы тут распаковывал и развешивал экспонаты? И вообще… – мне стало даже обидно. – Стараешься, стараешься и вот."