Обговорили замысел, силы и средства, взаимодействие. Задачу понял. Вопрос, почему бы эту задачу не поставить спецназу внутренних войск МВД, задавать не стал.

Я беру четыре БМП: с каждого взвода по одному штатному отделению, плюс свою БМП, со мной пойдёт один мой командир взвода и командир взвода из дивизиона. Кроме того, сажаю на свою машину ещё пять пехотинцев из числа добровольцев, включая санинструктора и артиллерийского разведчика, который был вместе со своим командиром взвода.

За себя в роте оставил Герасимова, поехал со мной Кузнецов. В город пошли не по дороге, пришлось сделать крюк по полю. Самый опасный участок был около километра. Укрылись за посадкой.

Далее пошла пешая разведка из состава приданных мне людей из полковой разведроты. Разведчики доложили, что в прилегающих к дороге домах боевиков не видно. Приняли решение замазать грязью все опознавательные знаки на машинах. У разведчиков нашлось два чеченских флага. Прикрепили один на БРМ, второй на мою БМП. Жаль, раньше не додумались.

Началось творчество. И вовсю начала раскрываться солдатская смекалка. Вот так должен быть устроен настоящий воинский уклад. Командир полка торопит.

Кузнецов с разведчиками пошли в стоящие в нескольких сотнях метров заброшенные дома, привели оттуда двух чеченцев и кучу гражданской одежды: плащи старые, пальто, куртки. Чеченцы оказались боевиками, вооруженными автоматами. Взяли их без единого выстрела, потому что они спали безмятежным сном в лучших традициях пройденной ими Советской армии. А что ещё делать на дежурстве? Ну не службу ведь нести.

Принесённое барахло разобрали и надели поверх формы или вместо неё. Я снял шлемофон и надел когда-то формованную меховую шапку. В сочетании с моей небритостью получилось хорошо, даже вблизи в нас трудно было разглядеть русских. Сохранившуюся у меня зелёную ленточку, которую я снял с головы убитого мною чеченца, отдал Кузнецову.

Дошли руки до пленных.

– Жить хотите? – спросил я, направив на них свою ВСС.

– Хотим, не убивайте нас. Мы ничего плохого не сделали. Мы в колхозе раньше работали, нас Дудаев мобилизовал, мы не хотим воевать.

– Я раньше каждое лето в Россию ездил, строил. Не убивайте, пожалуйста.

– А мы и не хотим вас убивать. Если поможете нам, то останетесь живы.

– Чем мы можем помочь?

– Недалеко отсюда, в одном из домов, в вашем окружении находится группа наших боевых товарищей. Нам надо её вытащить оттуда. Покажите, как лучше пройти и подойти к ним.

– Давай, командир, покажи, где они находятся.

Я достал карту и показал, где находимся мы и где этот дом.

– Туда можно нормально пройти, но без техники.

– Сейчас наступят сумерки и на технике можно подъехать вот сюда, – один из чеченцев ткнул пальцем в карту.

– А оттуда спокойно пройдём к ним пешком, – добавил второй чеченец.

– Как это спокойно пройдём? Там что, никого нет? – удивился я.

– Там к ночи в соседнем доме оставят одного пулемётчика и одного гранатомётчика. Сейчас там, в Грозном, не до вашей группы.

– А как мы их обезвредим?

– Товарищ капитан, мы справимся, – произнёс сержант из разведки и ухмыльнулся такой улыбкой, что у меня по телу мурашки пробежали.

– А что в остальных домах?

– В них ночью человек по десять-пятнадцать, там другое дело.

– А почему здесь только два человека?

– Потому что там хорошо простреливается, там почти сто метров пустыря. Зачем там больше?

– Логично.

– А откуда вы всё это знаете?

– Мы сами из этого отряда.

Поверили.

Как только начали спускаться сумерки, тронулись в путь. Подъехали к установленному месту. Разделились на группы и обследовали ближайшие частные дома. Собрались, оставив в некоторых домах охранение.