В общем, осознание того, что я не встречалась с парнями, не целовалась, и, что мне точно не светит Эйдан Тернер – не добавляет оптимизма как-то. С оптимизмом у меня как-то вообще туго.

Наверное в этом всё дело.

Я зажатая, не умею флиртовать и отвечать на знаки внимания. Я вообще часто теряюсь и не понимаю как устроен мир. Особенно теперь, когда побывала в полицейском участке и не знала как к этому вообще относиться. Корить ли себя всю оставшуюся жизнь или наоборот – гордиться запретной выходкой?

В любом случае, моя жизнь приобретала всё новые мрачные тона Средневековья, где бледнолицая и тонкая девушка идет по каменному городу. Где по ливневкам текут нечистоты, пахнет гнилью, тухлой рыбой, а люди знают свое место в иерархии. У знати всё хорошо, у площадных торговцев дела идут ни шатко ни валко, ну а подобные мне – семнадцатилетние, увлечены мыслями друг о друге и о будущем.

А кто я там, в условном городе?

Посредственная серость? Воровка? Сирота?

Я – никто. Да, именно так. И нет у меня желания двигаться вперед, что-то предпринимать и мечтать о парнях и мужчинах разных…

Ну, за исключением Эйдана Тернера, разумеется.

***

А вот мама немного зашевелилась. Она начала готовить сложносочиненные блюда, которыми раньше радовала папу и меня. Вот это хорошо. Хоть что-то позитивное. всё-таки есть польза от того, что я пошла на преступление. Мама пытается вернуть часть прежнего мира. Какие-то его фрагменты заново собрать.

Ну что ж, пусть попробует…

– Эй, в чем дело? – Я бросился в сторону школьных шкафов.

Пенелопа Стоун. Да, я выяснил у отца имя попавшей в его кабинет.

Я разыскивал ее глазами несколько дней…

Но она куда-то пропала. Она словно испарилась навсегда, и от этого почему-то было грустно.

Но нет!

Она появилась! Пенелопу прижимала к прямоугольной железной дверце та самая Зара. А уже вокруг собралась толпа зевак, которые улюлюкали и наслаждались разборкой.

– Ты – тварь! – шипела Зара, вцепившись в блузку Пенелопы. – Ты, сука, поплатишься!

– Эй, – я взял Зару за плечо. – Угомонись!

– Да пошел ты! – Она тряхнула плечом, желая избавиться от меня – единственного, которому не нравилось шоу с угрозами и расправой.

Еще до того как вмешаться, я смекнул что и к чему. Зара решила, что Пенелопа заложила ее… моему отцу. Она не в курсе, что именно мой отец докопался до истины. Вычислил второго вора, просматривая записи с камеры видео-наблюдения. И теперь несчастная Пенелопа отхватывала не только за то, что воровала, но еще и стала объектом ненависти своей бывшей подельницы.

Я вмешался бы в любом случае. Наверное, это генетика такая. Полицейская, черт. Но я испытывал странные муки совести от того, что именно мой дотошный батя стал причиной новых страданий Пенелопы Стоун. Это несправедливо, этого можно было бы избежать, если б ни желание отца доковыряться до преступницы, которая была в той категории, которую он терпеть не может.

– Отойди от нее на шаг! – мой голос прозвучал таким густым и строгим, будто бы не я, а мой отец это произнес.

– Ты, сука, еще ответишь! – долбанула кулаком Зара о железо совсем рядом с лицом Пенелопы.

И меня ужасно испугало то, что я увидел на лице Пенелопы! Такие глаза и бледность, наверное бывают у людей, которые…

Не хотят жить!

Я испугался, правда испугался так, что не сразу смог выдох сделать. Я стоял и смотрел на нее под недовольное бурчание толпы, которая начала редеть.

– Стукачам бывает несладко, – вдруг сказала одна из девушек и спешно проследовала за Зарой, которая удалялась, и на ее спине было написано:

«Ненавижу!»

Стукач. Да, я значит, оказался прав. Но вот кое-что еще понятно стало, точнее, я вспомнил детали, на которые не обратил внимание…