— Значит так, Марина, — жёстко начал отец. — Мстислав приедет, и мы назначим свадьбу…

— А если бы ты увидел такие фото, где мама развлекается? — зло прорычала я.

Папу как кипятком облили, он уставился на меня в гневе. Хорошо у папы фантазия работала. Страшно стало.

— В браке таких вещей не происходит!

— Мне не шестнадцать! Ваша лапша на ушах не держится! Это навсегда, папа! Я за такого козла замуж не выйду!

— На себя посмотри! — вспылил отец. — Где ты вчера была? Таскаешься по притонам, пьёшь, гуляешь!

— Я себя хорошо вела. Это с горя я согласилась с Паргачевским и Кулаковым к Курочкиной пойти.

Тут главное — нужные фамилии употребить. Потому что папа хоть и был богат, но до родителей названых людей даже с моими старшими братьями и их жёнами не догонял. Он бы и был рад, чтобы я вышла замуж хотя бы за Курочкину, но в нашей компании сложились очень необычные панибратские отношения, которые даже интимную связь не предполагали. А почему? Никто объяснить не может. Возможно, когда мы все станем «бракованными», как Алла Курочкина, появятся такие мысли. Но сейчас ни-ни.

— Уволю. Квартиру отберу, — решился папа на угрозы.

— Ошибочка вышла. Квартиру ты на меня переписал.

Насчёт работы решила промолчать. Это будет конец, если он меня уволит. Куда я? Официанткой к конкурентам?

Ого!

Страшно-то как!

— Отлично. Продавай, проедай. На порог не пущу, — он успокоился, почувствовав мою слабость. — Неделю думай, потом уходи на свои харчи. Вот и посмотрим, какая ты у нас сильная и самостоятельная.

— Спасибо,— замогильным голосом ответила я.

Плакал мой новенький телефон, и я даже слышала рыдания в своей голове. Сквозь пиликающий стон спросила:

— Скажи мне, почему ты не отпустил меня, когда я собиралась из города к бабушке уехать?

— Теперь не буду мешать,— спокойно ответил Михаил Юрьевич. — Мстиславу ничего не говори, подумай вначале. А я с его отцом пообщаюсь.

— О чём? Чтобы его сынок лучше прятался? — Я вышла из машины и хлопнула дверью.

Мир плыл, наводнение случилось. Из моих слёз. Я знаю, почему они в восемнадцать не отпустили меня. Чтобы я покрепче села на этот крючок, чтобы на денежной игле торчала, как наркоманка. Как я себе буду отказывать? А если уволит? Отец может в воспитательных целях. А желание уехать и начать самостоятельную жизнь исчезло вместе с юношеским максимализмом. Теперь я трезво смотрела на вещи, ну или почти трезво, потому что ни одной своей клеточкой не прощала измену.

Не могу!

Я заревела, и какие-то добрые люди даже спрашивали, что случилось.

А у меня случилось. Думала, просто мужчина мне изменил, но, добравшись до квартиры, осознала, что «СЛУЧИЛОСЬ» меня догнало и убило.

***

В нашем дворе-колодце было большое разнообразие всяких заведений. В подвале сауна, студия фотографии и детский сад с крохотной площадкой для прогулок. Я поднялась по лестнице, открыла ключом кодовый замок и оказалась в старинной парадной. Подошла к почтовым ящикам. Из покорёженной ржавой дверцы вывалились рекламные брошюры, квитки на оплату коммуналки, свидетельство о праве собственности на квартиру и мой паспорт…

Я в ужасе схватила удостоверение личности, пока никто не видел. Тайком в него заглянула. Мой.

Выпала из паспорта бумажка. Там синей пастой было написано: «Мариночка, прости меня. Когда ты будешь беременной без денег и мужа, ты поймёшь. Яна».

— О-о, блин, — вымученно вздохнула я, запихивая документы в сумку.

Мне ж вчера жильца прописали. Теперь за двоих платить придётся. Надо будет найти этого фиктивного мужа Янки и попросить… А что я с него возьму? Деньги заплачены за прописку, они отданы Янке, которая свалила в свою Тьматаракань и будет теперь припеваючи там жить лет пятнадцать на чужое бабло.