Виола поспешила вниз, к лавке торговца. Сумерки наступали быстро, ещё час-два - и ворота закроются, но к тому времени она успеет…

Пронзительная боль вспыхнула в затылке, и мир вокруг исчез, проваливаясь в ало-черную бездну.

5. Глава 4

Первое, что она почувствовала – боль в затылке. Настолько сильную, что захотелось обратно в темное «ничто».

Застонав, Виола потерла голову. Попыталась это сделать. Руки были намертво перекручены к чему-то холодному.

- Уже очнулась. Хорошо...

Охнув, Виола забилась в путах пуще прежнего. Ноги тоже перевязаны! И она совсем голая! К горлу подкатила тошнота. Сердце сжали ледяные когти паники, запуская в кровь отраву страха и беспомощности. Это происходит не с ней! Это… Это просто кошмар! Дурной сон, и если ущипнуть себя за руку, просто попытаться...

- Открой глаза.

Она не смогла ослушаться жёсткого приказа. Веки распахнулись, и свет лампы прострелил в гудящей голове вспышкой боли.

- Вы… - из пересохшего горла вырвался полувсхлип.

Советник Фрэнк даже не шелохнулся. Сидел прямой как палка, и бесстыже рассматривал ее, ощупывая взглядом каждый уголок тела.

Невыносимо хотелось прикрыться. Сжаться в комочек, исчезнуть, раствориться без остатка, только бы по телу не скользил взгляд блекло-голубых глаз. Такой холодный и липкий, что волна дрожи пронеслась вдоль позвоночника, оседая внутри мерзкой горечью.

- Неплохо, неплохо, - пробормотал старик. А потом резким движением схватил ее за подбородок, да так, что слезы брызнули из глаз. – Прекрасный экземпляр!

- От… отпустите! – всхлипнула, вздрагивая в первых судорогах истерики. – Я никому… никому…

- Ты и так не скажешь, - кривая улыбка-оскал выбила из нее последние остатки храбрости. По щекам потекли крупные капли. – Мертвые не говорят. Но сначала…

Старик встал. И Виола могла поклясться, что теперь он выглядел будто моложе. И сильнее. Не было в огромной фигуре немощи! Согнутые плечи расправились, пугая своей шириной, а ноги твердо упирались в пол - теперь ему не нужна трость.

Звон пряжки ремня прозвучал похоронным колоколом. Крохотные волоски на шее встали дыбом, а желудок вновь скрутило, наполняя рот привкусом едкой желчи.

- Не-не-нет…

Зубы выбивали чечетку, разжевывая слова на ломкие звуки и хрипы. В ужасе девушка смотрела на быстро пухнущий под черной тканью бугор.

- Привыкай, - наслаждаясь ее страхом, глумливо произнес советник, - теперь ты будешь обслуживать меня каждый день.

Если бы она могла, то потеряла бы от ужаса сознание.  Колотило так, что крепкая веревка вгрызалась в кожу, царапая и раздирая ее до мяса.

А когда из штанов выскользнула мужская плоть…

Тело окатило волной лютого холода. Кости превратились в обжигающие льдины, и кровь застыла в венах острыми иглами. Это было мерзко! Настолько отвратительно, что хотелось выцарапать себе глаза лишь бы не видеть багровую, похожую на скользкий гриб, шляпку и вздувшийся кривой ствол.

Но мужчина не спешил набрасываться на нее. Стоял и просто давал смотреть, в то время как ее рвало на части от паники и осознания, что сейчас случится. Что произойдет буквально через несколько минут, и она, связанная и с широко разведенными ногами, ничего не сможет сделать. Некуда бежать, негде спрятаться! Внутри все кричало и выло от ужаса, и сейчас ее не испугала бы даже Бабкина Топь…

- Беги к Топи, Виола. Только там ждет спасение…

Голос Нивель прозвучал в опустевшей голове  раскатом грома. Топь! Ее надежда! Надо что-то придумать! Решение пришло мгновенно и, сделав над собой усилие, Виола вскинула подбородок, разглядывая жесткое лицо.

- Слабак! – выплюнула, отмечая, как недовольно расширились ноздри крючковатого носа.