Но до сих пор не понимаю, зачем было торопиться с разводом? Я всё равно уехал за границу, и у нас был целый год на то, чтобы остыть вдали друг от друга, осознать произошедшее, переоценить свои поступки и найти компромисс. Ведь в любой семье случаются конфликты, и супруги должны уметь прощать. Тем более что я уверен, что не спал с Ингой! Какого чёрта Лиза поспешила разорвать со мной отношения?

Вздорная девчонка… Как же я любил её! Ради неё я подставился перед родителями! И готов был отвечать за нас перед отцом, если бы он узнал о том, что мы всё-таки расписались вопреки родительскому запрету… Понимала ли Лиза, что я ходил тогда по острию ножа и многим рисковал? Сама перед своим папашей скакала на задних лапках, как огня боялась его огорчить. Так почему не оценила моего поступка и при первой же оплошности указала мне на дверь? И ведь не могу сказать, что не любила…

Наверное, стоило тогда быть понастойчивее. Можно было её как-то отговорить. Я сделал несколько попыток, а больше не стал унижаться. Ещё и эта чёртова Инга, которая влезла со своим звонком ни о чём в самый неподходящий момент…

Как я должен был оправдываться? На коленях ползать? Но это уже слишком… И я её отпустил. До сих пор не уверен, что поступил тогда правильно. Думал, она сама в конце концов одумается, мы нормально поговорим, выясним отношения и отменим развод. Недаром нам дали целый месяц на раздумья!

Но не тут-то было. Гордячка пошла до конца. Вдобавок от денег отказалась и по роже мне заехала на глазах у всех, бешеная…

Жаль, конечно, что всё так нелепо получилось. Но теперь я понимаю, что мы с ней сильно поторопились: не был я готов тогда стать семьянином. Даже сейчас я ещё слишком молод, чтобы связывать себя по рукам и ногам какими-то обязательствами, а потом за каждый проступок выслушивать претензии. Я ещё успею натерпеться ворчаний жены когда-то в будущем. Если оно, конечно, у меня будет, учитывая происходящее…

Родина встречает меня настороженно. На границе – огромная очередь автомобилей, жаждущих покинуть страну. Всё правильно: чем меньше женщин и детей останется под бомбами, тем легче будет военным и пожарным. И тем больше внимания и помощи врачи смогут оказать солдатам и тем, кто не в состоянии эвакуироваться.

Из-за комендантского часа вынужден остановиться и провести ночь в гостинице. Двигаюсь медленнее, чем предполагал. Лишь на третий день пути добираюсь до своего районного военкомата.

В здание не пробиться – его осаждают толпы добровольцев, желающих с оружием в руках защищать свою землю… Приходится приложить усилия, чтобы наконец-то получить направление в госпиталь неподалёку от линии фронта. Жаль, что не на передовой. Но приказы в военное время не обсуждаются.

* * *

Противник постепенно подбирается к городу, пытается взять его в кольцо. Но мы не сдаёмся и не сдадимся. Мы – на своей земле. Нам некуда отступать, за нами – родители, жёны и дети. Мы отстаиваем их жизни, их будущее, право на существование всего нашего народа. И мы непременно победим!

Плотность обстрелов и количество раненых растёт. Всё чаще к нам привозят гражданских. Чудовищно, что страдает столько мирного населения…

Старушке – девяносто два года. Она у нас третий день. Ранение средней тяжести, но сердце справляется плохо. Вся семья погибла у неё на глазах, и женщина очень страдает. Но держится молодцом, показывая другим пример, как нужно цепляться за жизнь.

- Внучок, ты уж обязательно вылечи меня, – хватает меня за руку во время обхода и заглядывает в глаза. – Я Вторую мировую пережила, и эту должна пережить. Я непременно должна увидеть, как судят этих супостатов… Хочу уйти на тот свет, зная, что ироды, убившие моих внуков и правнуков, наказаны и получили по заслугам.