Василиса почувствовала, как земля уходит из-под ног и краем уха ещё успела услышать встревоженное:

– Проклятье! На крыльцо выйди! Я же без твоего разрешения даже чтобы помочь зайти не могу!

И вслед за этим брезгливое, произнесённое ломким юношеским голосом:

– Никогда я не пойму этих ведьм. Она что, из-за свадьбы в обморок грохнулась? Полоумная…

– Сва... свадьба?

Веки весили тонну, но Василиса всё-таки открыла глаза и осторожно села, глядя на мужчин снизу вверх.

– А вы что подумали? – внимательный голубой взгляд и брови, изогнутые вопросительным знаком.

– За Охотников нас приняла, – догадался старший демон и тихонько рассмеялся. – Вот же ирония судьбы…

Никакой иронии в происходящем Василиса не находила, а вот злиться начала. И сильно. Притащились среди ночи, напугали, про Лизку какие-то намёки делают…

– Хозяйка, внутрь не пригласишь? Мы твой порог без дозволения пересечь не можем, знаешь же…

Ещё и в гости напрашиваются. Вот же, демонское семя!

Василиса зачерпнула из стоявшего на лавке ведра ковш ледяной колодезной воды (в доме была канализация и водопровод, но ведь силу живой воды никто не отменял) и, не думая о лужах на кафельном полу, плеснула себе в лицо, потёрла щёки руками, пока не почувствовала, что возможность говорить и думать к ней вернулась, после чего бросила взгляд через плечо и потребовала:

– Кровью по косяку мазни, и можешь заходить.

Свадьба свадьбой, а доказательств у них нет никаких. Да и не пошла бы Лизка за демона... Или пошла? Как бы там ни было, посмотрим, на что зятюшкоготов, чтобы заслужить расположение тёщи. Если он, зятюшко, само собой.

Василиса хмыкнула и отвернулась. Ни один демон не осчастливит стены жилища ведьмы своей кровью. И едва не споткнулась о маленький порожек, когда из-за спины раздалось:

– Стеф, по периметру пройдись охранной вязью, только не усердствуй сильно, чтобы лишнее внимание не привлекать. А то защита тут, что бы там ни думала гостеприимная хозяйка, совсем хер... никакая.

Оглянулась шокированно и даже, пожалуй, где-то зло (да что ж такое-то?) и замерла, широко распахнув зелёные глаза, споткнувшись взглядом о сочащееся кровью запястье старшего демона.

– Ты что творишь? – ахнула потомственная ведьма. –  С ума сошёл?

Никогда, никогда такого не было, чтобы демон добровольно согласился отдать ведьме каплю своей крови, а здесь не капля, здесь гораздо, гораздо больше.

– Сошёл, – мужчина покорно кивнул и, щёлкнув пальцами, сорвал полог невидимости с девчушки, беленькой и кучерявой, как одуванчик, тихонько мявшейся в сторонке. – Давно сошёл.

Жестом велел малышке шевелиться и, оттеснив Василису плечом, шагнул в светлую кухню, самым бессовестным образом переходя на непозволительное ты:

– Как Лизавету твою повстречал, так и сошёл… Пять лет назад. Принимай теперь наследницу. Куда мне без матери её растить…

Пять лет?

Господи, неужели пять лет прошло с тех пор, как Лизавета, хлопнув дверью, выскочила босая и обиженная за порог материнского дома? Пять лет? Пять дней, может? Пять недель? Месяцев пять... ну, шесть, в крайнем случае, никак не больше...

А четырёхлетнее подтверждение тому, что Василиса не умеет считать, тем временем настороженно, исподлобья смотрело на красивую статную женщину, которую отец в своих рассказах называл бабкой, а потом вдруг доверчиво заглянуло Василисе в лицо и, растерянно округлив зелёные, как у самой Василисы, как у дочери её, как у всех женщин в роду Лиходеевых, глаза, спросило:

– Разве бабушки такие бывают?

– Бабушки? – Василиса в замешательстве посмотрела на демона. – Наследницу? Так это что же? Это как же? А сама-то Лизка?..