– Благодарю за теплые слова, – изящно поклонился строитель, – но не все мои коллеги неотесанные пьяницы. Просто иногда жизненные пути вынуждают нас пойти на крайние меры. Но во всем нужно видеть плюсы. Если бы я не устроился в «ЭлитЛесСтрой», то не смог бы лицезреть подобного.

– Что это вообще такое? – наконец-то Бурдинский обвел взглядом раскопки. – С чего вы взяли, что это захоронение? Тем более знати? Может, тут крестьян закапывали пачками.

Резко дохнуло холодом. Лицо добродушного Вовы помрачнело, он заиграл желваками, но ничего не сказал. Все это осталось незамеченным, Валентин Валерьевич уже вовсю изучал резьбу на двери, трогая пальцем изображение.

– Ну что же, разрешите, я вас потесню, – рабочий деликатно отодвинул крайне заинтригованного Бурдинского в сторону и схватился за кольца в двери, распахивая ее настежь, – милости просим. Аккуратнее, тут ступеньки. Спускайтесь, я сейчас свет туда подам!

Валентин Вальерьевич со своим верным водителем неуверенно замерли на пороге. Было ясное солнечное октябрьское утро, но свет попадал лишь на верхние ступеньки, все остальное скрывала темнота. Неуверенность и страх закопошились в душе далеко неглупого Бурдинского. Что-то было не так. Казалось, кто-то внизу застыл, стараясь ничем не выдать своего присутствия в кромешной темноте, и ждет, когда они совершат необдуманный поступок. Хозяин участка передумал. Он хотел обернуться, чтобы сообщить о своем решении рабочему, но не понял, что произошло. Саша, потеряв сознание от сильнейшего удара в затылок, беззвучно полетел вниз, отбивая голову о ступени. Бурдинский инстинктивно успел вскинуть руки, но не уберегся от тычка ногой в пах. Согнувшись, он был тут же нокаутирован в подбородок хлестким апперкотом Вовы. Он взлетел вверх, потом рухнул на спину и отправился следом за своим водителем, отбивая все части тела в немыслимом падении. Закашлявшись, он долго извивался на ледяном полу в грязи и пыли, суча ногами и стараясь прийти в себя от боли – похоже, было сломано запястье и нога. Рядом без движения лежало крупное тело Саши.

Бурдинский поднял исцарапанное и изувеченное лицо наверх. Там, в ярком солнечном свете стоял Вова:

– Ну что же, так-то лучше. Признаться, общение с вами весьма мне наскучило. Пока есть время, познакомьтесь с моими новыми друзьями, Анатолием и Раду!

В темноте, в самом дальнем углу, за каким-то непонятным прямоугольным предметом в центре что-то заворочалось.

– Ребята, просыпайтесь! Обеденный перерыв, приятного аппетита! Не чавкайте громко, это неприлично!

На этих словах дверь закрылась, погружая склеп в кромешную темноту. Валентин Валерьевич слышал только свое хриплое дыхание.

– Саш, Саш! Ты как? Вставай давай. Надо быстро наверх подняться.

Водитель не ответил. Тогда Бурдинский, застонав от невыносимой боли, дотянулся до кармана и достал мобильный телефон. Включив фонарик, он в последний момент увидел, как тело Саши медленно-медленно скрывается за непонятным монолитом, похожим на огромный гроб. Кровавый след, идущий по полу, словно показывал направление движения тела. Бурдинский не решался посветить фонарем в угол. Он был не готов к правде. К тому же оттуда доносились весьма неприятные, странные звуки. Словно большой котяра пробрался в подвал, наглотался пыли и теперь его вовсю рвало там.

– Ладно, хрен с тобой, хочешь там бултыхаться, милости просим, – прохрипел он, направляясь в сторону лестницы, – а я, пожалуй, пойду.

Вдруг стало так тоскливо, он понял, что ему, Бурдинскому Валентину Валерьевичу, жить осталось считанные секунды. Разбитые коленки остро реагировали на каждую ступень, одна рука висела плетью, правая нога была скорее всего сломана или вывихнута, подниматься по лестнице было занятием не из простых. Наконец воротила бизнеса кое-как дополз до последней ступеньки. Их словно замуровали – под дверью не было даже намека на свет, будто все щели старательно замазали цементом. Окровавленная ладонь Бурдинского что было сил ударила по двери, безрезультатно.