Как и боялся Покахонтов, огромный телевизор с множеством каналов все же зазомбировал его. После отъезда друга Дмитрий Александрович побродил по участку, наблюдая, как носится вокруг Куча. Словно почуяв, что хозяин вернется не скоро, она бегала туда-сюда, с тревогой вынюхивая что-то. Скоро она, грустно повесив голову, понуро побрела к дому и легла на крыльце, уложив печальную морду на когтистые лапы. Посидев в беседке еще полчаса, бесцельно уставившись себе под ноги, ученый поймал себя на том, что ни о чем не думает, а такое бывало крайне редко. В голове была звенящая пустота, лишь изредка стремительно пролетала какая-то бытовая мысль, и все снова затихало. Он шмыгнул замерзшим носом и направился в дом. Быстро начинало темнеть. Не успел Покахонтов выпить чаю, а на улице уже было черным-черно, как ночью. Фонари еще не включились, было слишком рано, поэтому не видно было ни зги. Полная иллюминация в доме лишь усиливала тьму снаружи. Там был другой мир, враждебный и чужой. Покахонтов с дымящейся чашкой в руке подошел к панорамному окну и уставился в него, силясь рассмотреть хоть что-то. Через несколько секунд ему удалось увидеть фонарь около беседки и черные очертания кустов.

– Да, все-таки неприятно, как будто в аквариуме живешь, – поделился он своими соображениями с Кучей, – надо бы тут прикрыть все, для уюта.

Он долго искал один-единственный пультик, и наконец темные деревянные жалюзи с мерным, едва слышным жужжанием поползли вниз. Сначала он перепутал кнопки, и окна стали блокироваться защитными ставнями, но историк быстро понял свою ошибку.

Дмитрий Александрович походил немного по дому, изучая обстановку. Чтобы не прислушиваться к каждому шороху и скрипу, он включил на кухне висящий под потолком телевизор. Стало повеселее. Шла вечерняя развлекательная передача, до него постоянно долетали бодрый голос ведущего и зрительский смех. Выпив еще чаю и закусив печеньем, Покахонтов забрался на второй этаж и вольготно расположился на огромном диване перед домашним кинотеатром.

– Ну что, посмотрим, что у нас тут, – пробурчал он, щелкая кнопками.

Качество изображения поражало воображение, бесчисленные колонки, расположенные по всей комнате, создавали настоящий эффект присутствия, первое время Дмитрий Александрович вздрагивал от выстрелов и голосов за спиной, но быстро привык и оценил технику по достоинству. На первом этаже тихо скулила собака, скучая по своему настоящему хозяину. Покахонтов, отвлекаясь от кино, перевешивался через перила и как мог успокаивал животное, стараясь, чтобы его слова звучали ласково и добро.

Он совсем расслабился и даже начал получать удовольствие от подобного праздного времяпрепровождения. В перерыве между фильмами историк выключил звук и быстро побежал вниз сделать себе бутерброд.

– Ну и аппетит тут, наверное, воздух свежий, – привычно вслух прокомментировал свои действия Дмитрий Александрович.

Когда он открыл дверцу холодильника и принялся изучать его содержимое, то вдруг услышал странный звук с улицы, кто-то бродил по крыльцу. В голове зашумело, ужас сковал его, не позволяя двинуться с места. Куча, подняв голову с лап, недовольно заворчала, но не изменила позы. В дверь тихо постучали. Собака моментально вскочила и уже вполне угрожающе заворчала. Поняв, что вряд ли воры-грабители стали бы так себя вести, Дмитрий Александрович взял себя в руки. Как можно увереннее он подошел к двери, громко вбивая пятки в паркет, и вальяжно проорал, задрав голову кверху:

– Саня, подожди, сейчас открою, и доиграем. Тут пришел кто-то.

Искренне надеясь, что его блеф не раскусили, он еще долго провозился с непослушными чужими замками, прежде чем дверь поддалась. На крыльце стоял какой-то толстый тип и криво ухмылялся. Больше всего Покахонтова поразило то, что одет незнакомец был в самые настоящие валенки, в то время как на голову была нацеплена летняя ярко-красная панама. Колорита добавлял и потрепанный ватник, одетый на шерстяной свитер с воротом.