– Этот? Да нормальный мужик, Пашей зовут. У него просто день тяжелый выдался, работники его отмудохать хотели, он и удрал от них, а в ночи на наших выскочил.

– Ого, за что ж поколотить хотели? Может, по делу? – ахнула продавщица.

– Не, но там история мутная. Пока неясно, завтра с утра пойду гляну, что происходит. У них стройка на моей улице, в конце только, у самого леса. Сейчас-то идти смысла нет, темно и страшно.

– Ну да, ну да, – покивала Нина Павловна, отхлебывая терпкий чай с лимоном, который давно остыл, дожидаясь своей участи за прилавком у кассы.

– Он у вас до утра перекантуется? Идти некуда, электрички не ходят, а машина на стройке стоит. С утра, как светло станет, уйдет, – спросил Женя, переминаясь с ноги на ногу. – Домой-то я его не потащу.

– Не знаю, – засомневалась тетка, – а вдруг он маньяк? И все это наплел вам с три короба, чтоб в доверие втереться. Типа «посмотрите, какой я бедный».

– Нина Павловна, да какой маньяк? Вы посмотрите на него, соплей перешибешь. Все с подробностями рассказал, нарочно не придумаешь. Тем более что эта троица, – Федоренко кивнул на укурков, – тут еще минимум часа два будет зависать, а там уже утро близко, не страшно. У вас же тревожная кнопка тем более есть.

– Ладно, пусть сидит. Но под твою ответственность, – она помахала толстым пальцем прямо перед большим носом Жени, – если что, будешь отвечать.

– Ладно, договорились. Я завтра перед школой заскочу, хочу проверить вместе с ним все.

От тормошения Аксенов проснулся моментально. Задыхаясь, он нервно вздохнул всей грудью и непонимающе уставился на наклонившегося к нему парня. Он долго не мог понять, где он, что делает и кто все эти люди. Особенно его напугала хмурая продавщица, опасливо выглядывающая из-за прилавка.

– Короче, я тут все уладил. Посидишь тут до утра, заодно Нину Павловну поохраняешь, – сообщил ему новости Женя. – Я спать пошел, завтра часов в семь зайду, пойдем смотреть на твоих работников-мутантов. Все, бывай.

Он потрепал Павла Олеговича по плечу и, хлопнув дверью, исчез в ночи. Трое из ларца стояли около холодильника и спорили, какое мороженое купить.

Объемная продавщица откашлялась, словно набираясь смелости, и обратилась к новому «постояльцу»:

– Давай проясним сразу, милок. Будешь бузить или шутки шутить, схлопочешь у меня. Кнопочку нажму, быстро по твою душу приедут. Да и молоток у меня самой имеется, так что не советую. В кладовке запрусь и все. А полезешь туда, так вперед ногами вынесут уже.

– Простите, я не знаю, как вас зовут, – даже обиделся Аксенов, – но уверяю вас, я не такой человек. Я не грабитель, насильник или вор, просто так действительно сложились обстоятельства, что некуда податься до утра, да и это просто опасно. Я вам даже заплачу за неудобства.

Он полез в карман за кошельком, но боевая женщина остановила его. Казалось, что его искренний ответ полностью удовлетворил ее:

– Ничего, ничего. С кем не бывает, – уже сердобольно начала она, – все пройдет. Чаю захочешь или еще чего, скажи. У меня тут котлетки из дома есть, не стесняйся. Ишь чего удумал, деньги платить. Мы ж не нехристи какие басурманские, когда это русский человек другого в беде оставлял? И думать забудь.

– Спасибо большое, – сердечно поблагодарил продавщицу Аксенов, чувствуя, что все не так плохо, как могло бы быть.

Тем временем Женя Федоренко возвращался домой по пустынной улице. На часах было три часа ночи, света не было ни в одном окне на родной Дорожной, и это не прибавляло уверенности шагающему старшекласснику. Все-таки рассказы Аксенова произвели какое-то впечатление на Женю. Когда до дома оставалось метров триста, он не выдержал и понесся что было сил. Опомнился он только тогда, когда закрыл все замки. Сделать это бесшумно было очень и очень сложно, но он справился и еще долго стоял, опершись о стенку. Сам факт того, что неизвестные монстры из темноты не съели его, радовал парня так, что даже мысли о подъеме через несколько часов не могли омрачить его существования.