– Озеро тут было, на берегу поселение стало. Это опосля, вместе с паразитами болото родилось и вширь пошло, чума с лихорадкою да прочие страшные болезни поползли, – проскрипел Ерш. – Я так думаю, топь вместе со стахоилами приходит.

Дома стояли полуразрушенные, практически у всех были выбиты окна и двери, некоторые лачуги лишились и крыши. Природа брала свое, все, отстроенное человеком, за года поросло мхом и травой.

– Страшная беда тут случилась, – вслух поделился мыслями Варун, уставившись в одну точку.

– Верно говоришь. Всех обратили, женщин с детьми малыми и тех не пощадили.

– Почему на сем месте приключилось подобное непотребство злодейское? – взглянул на Мытаря глава дружины.

– Черт знает. Это я понять и силюсь. В разных местах силы темные ползут, но чтобы вот так, столько себе земли захватить да наместника посадить… Зело недоброе дело затевается, – Ерш, подплыв к причалу, ловко накинул бечеву на одно из бревен.

Кот снова будто растворился. Несколько минут они стояли на причале и слушали тишину. Здесь она была мертвецкая, не похожая на обычную. Будто великан накрыл деревню большим прозрачным куполом и смотрел сквозь него. Чувство, что за ними наблюдают, никак не проходило.

– Проклятое место. Птицы не летают, зверье за многие версты обходит, жуколицы со змеями – и те боятся, – Ерш стоял, не двигаясь, но глаза его находились в постоянном движении.

– Как ты тут один супротив темного воинства боролся? Тут и с целой ратью боязно, – глухо поделился своими соображениями Варун.

– Выбора особого не было, – Ерш тихо зашагал вперед. – Пошли, окрест пошукаем, может, что найдем интересное. Покудова солнце не село, наш ход.

Чем дальше вглубь деревни они шли, тем поганее на душе становилось воеводе. Заросшие дворы, упавшие изгороди, брошенная телега с оторванным колесом посреди дороги.

Варун погрузился глубоко в свои невеселые мысли, да так сильно, что даже вздрогнул, когда Мытарь схватил за рукав, заставив резко остановиться.

– Чего ты? – испугался витязь, хватаясь за рукоять меча.

– Обожди орать, – шикнул на него болотный житель, – вон в избе кто-то… Видел я вурдалака новообращенного, похоже. Ну и здоровый же, гадюка.

– Из моей дружины? – переполошился Варун, забыв о конспирации. – Как выглядел?

– Говорю же, богатырь настоящий. Борода черная, как смоль. Но глаза уже блеском недобрым горят, исчез, как нас заприметил… В окне он… Куда ты? Совсем голову потерял? Обожди, на погибель спешишь!

Но воевода уже не слышал – он перепрыгнул через ветхий забор и побежал к избе, мечом расчищая себе путь от жухлой травы и не обращая внимания на протяжное мяуканье сзади.

Ближе к двум часам ночи стали расходиться и остальные. На трубах осталось всего несколько человек – Павел Олегович, Женя и трое наркоманов, которые так и не смогли найти в себе силы расстаться с травой. Укуренные в умат, они сидели с блаженными лицами и пялились в одну точку, иногда глупо похохатывая.

Женя, будучи человеком отзывчивым и охочим до всевозможных авантюр, не знал, что делать со своим новоиспеченным другом. Павел Олегович пытался отговорить ребят расходиться, но тем было не до него. Вместе в Федоренко он еще долгое время обсуждал, что за напасть постигла его подчиненных. Теперь же Аксенов насупился и молчал.

– Слышь, а может, это, такая еще тема. Я на «Дискавери» смотрел передачу про Египет, там чувачки-архитекторы раскопали гробницу фараона, а она была всякими ловушками нашпигована.

– Археологи, – тихо поправил Женю бизнесмен.

– Чего говоришь? – не понял Федоренко.

– Археологи, а не архитекторы.

– А, ну да. Короче, там ученые допетрили, что все хитрости, что фараон в могилу установил, имеют научное объяснение, бактерии там всякие, самострелы в стенах и так далее. То есть это не проклятие настоящее, как раньше думали.