Весла почти беззвучно опускались под воду и так же тихо поднимались вверх. Варун в который раз подумал, как смог Мытарь выжить в таких гиблых местах вдвоем с котом.

«Тут и безо всяких кровопивцев сгинешь за милую душу, так здесь еще и орда страшилищ бродит, – восхищенно смотрел он на сидящего на веслах воина, – во дает!»

Тень сидел на корме и бдительно смотрел вперед, туда, куда шла лодка. Деревья росли прямо из болота, мутная гладь с кувшинками и камышами так походила на зеленую траву, что казалось, хоть сейчас бери и иди пешком. Скоро лес начал редеть и воевода смог рассмотреть явившийся из тумана крутой берег.

– Это же тропа тайная, по которой мы путь держали на Москву, – прошептал он.

Ерш довольно посмотрел на него, утвердительно кивнул и накинул на лысую голову капюшон, став тем самым загадочным странником, который повстречался им несколько дней назад. Он приложил указательный палец к губам и едва слышно прошелестел: «Ш-ш-ш-ш-ш-ш».

Лодка причалила к берегу. Черный толстый кот, едва они подплыли, первым прыгнул на сушу и исчез в густых зарослях камыша. Ерш выскочил следом на землю и был таков. Последнее, что увидел витязь – болтающийся за спиной Мытаря огромный арбалет. Не зная, что ему делать, воин нерешительно постоял в лодке, вышел из нее, неловко промочив одну ногу, и стал тревожно осматриваться. Без устали крутясь по сторонам, он вытащил меч и тут же почувствовал себя спокойнее. Время шло, а Мытаря все не было. Варун даже подумал, что его бросили одного, как сверху раздался свист. На дороге стоял Ерш:

– Не спи, богатырь, замерзнешь. Подымайся, никого, опасности нетути.

Впервые за долгое время Варун почувствовал себя неловко. Обычно от него зависели другие жизни, он верховодил людьми. Теперь же Ерш носился с ним как с писаной торбой.

На дороге так и осталось лежать то поваленное дерево, с которого все началось. Теперь на нем сидел Тень и тщательно намывал свои лапки. Следов не было вовсе, лишь наметанный глаз опытного Мытаря воссоздал всю картину:

– Сеча была, да бесславная. Весь твой хваленый отряд положили, как зверей бессловесных. Видишь, земля вся вскопана? Не любят нежить лошади, они первыми взбесились, и начался кровавый пир. Упырей всяко больше двух было. Видать, те, что вашими были, первыми пошли, пыль в глаза пустить, с панталыку сбить.

Согнувшись в три погибели, Варун изо всех сил напрягал зрение, чтобы увидеть то, о чем говорил его спаситель.

– След туда уходит, как я и думал, – Мытарь махнул в сторону, противоположную той, откуда они приплыли. – Там раньше деревня была, да вся вышла. Дюже любят они это место.

– Почто? – полюбопытствовал воевода.

– Поди знай, друг мой, поди знай, – пожал плечами Ерш, пряча в ножны свой меч. – Может, воспоминания, а может, еще что, неведомо. Чего гадать, пособи лодку перетащить, дале поплывем, пока время есть.

Скоро стало понятно, что Ерш был прав. Когда они проплывали совсем мелкое место, чуть ли не царапая лодку о дно, Варун увидел шлем, лежащий под водой. Сомнений не было – доспехи принадлежали кому-то из его дружины. Чуть дальше на дереве они увидели грязное и разодранное знамя их отряда – сову, сидящую верхом на волке. Кот забеспокоился, начал протяжно и гадко мяукать.

– Ты смотри, что деется, – прошептал воевода, – как они их сюда тащили?

– Волоком, как еще. Сила великая в вурдалаках сокрыта, – пояснил Мытарь, громко шмыгнув носом. – Правда за нами, по их стопам идем ровнехонько.

Скоро разрушенная деревня показалась вдали. Издалека она была похожа на обычное поселение. Только ни из одной трубы не шел дым. Чем ближе они подплывали, тем яснее становилось – это мертвая деревня. Вдоль берега некогда стоял частокол, теперь от него осталось одно название. Редко стоящие заточенные кверху дреколья выглядели нелепо и странно. Причал весь почернел от сажи и копоти, частично прогнил и представлял собой печальное зрелище.