– Он самый, добрый вечер, Иван Ефимыч, – Яков встал и пожал протянутую врачом руку.

– Добрый, добрый, – врач подсел к огню. – Что стряслось?

– Дочка у меня заболела, сильно, надобно ехать срочно.

– Только приехал ведь! – всплеснула руками жена доктора, – пусть хоть обсохнет да поест!

– Надо так надо, – отмахнулся от нее Иван Ефимыч и встал, – лошадь я еще не распрягал, так что, поехали.

– Я очень вам признателен, спасибо! – Яков поднялся и с благодарностью посмотрел на доктора.

Мужчины вышли во двор. Доктор сел в свои дрожки с закрытым верхом и тронул вожжи. Яков лихо вскочил на свою лошадь и помчался к поместью, его сердце бешено колотилось в груди и щемило от недобрых предчувствий. Коляска доктора ехала следом, приседая на ухабах и подпрыгивая на кочках, сильно разбрызгивая грязь.

Рада вынесла миску, помыла и засунула под мышку. Намочила холодной водой хлопковую салфеточку, отжала, неловко придерживая сползающую миску, и пошла наверх. Тамара лежала в кроватке, свернувшись калачиком.

– Мамочка, мне жарко, – пробормотала девочка.

Рада присела рядом с дочкой, перевернула ее на спину и положила на лобик холодную салфетку.

– Так лучше? – спросила она, взяла маленькую ручку и поцеловала.

– Да.

– Попробуй заснуть, закрывай глазки, – прошептала мама.

Тамара послушно закрыла глаза. Рада тихо запела цыганскую колыбельную. Она сидела рядом с девочкой, ласково гладя дочь по голове, проводя пальцами по длинным черным локонам. Во дворе громко залаял спаниель. Потом вдруг осекся, жалобно взвизгнув. Тамара открыла глаза и испуганно посмотрела на маму.

– Оставайся здесь, – строго приказала Рада и быстро спустилась по лестнице на первый этаж. Входная дверь была распахнута настежь. В проеме стоял Михей.

– Ну, здравствуй, чаюри11, – презрительно процедил он сквозь зубы и бросился на цыганку. Рада отпрянула назад. Михей крепко схватил ее за руку выше локтя и ударил наотмашь по лицу.

– Забыла наши законы? – он злобно смотрел на Раду. Она вывернулась и резко оттолкнула цыгана. Михей не удержался, упал и сильно ударился спиной о стол. Рада устремилась к двери. Но цыган ухватил ее за волосы, резко дернул и притянул к себе. Рада со всей силы пнула его в живот.

– Ах, ты, минжа12! – прохрипел Михей и отпустил цыганку. – Не жить тебе, – с ненавистью прошипел он, тяжело поднялся, держась за место удара. Рада бросилась к выходу. Цыган резко взмахнул рукой и метнул нож ей в спину. Она медленно осела на пол. Михей, покачиваясь, подошел к Раде, вытащил чури и заметил блеск на ее вытянутой руке. Он присел, приподнял руку девушки и стянул обручальное кольцо с пальца. Тяжело дыша, цыган поднялся, переступил через мертвую Раду, вышел из дома и медленно, прихрамывая, отправился в сторону леса.

Тамара, скинула салфетку со лба, спустила ножки с кровати и маленькими шажками, крадучись, вышла из своей комнаты. В доме было тихо. Она спустилась по лестнице и увидела маму, лежащую на полу без движения. Малышка подошла к Раде, присела рядышком и поладила ее по спине. С левой стороны зияла рана, платье было красным, вокруг медленно растекалось кровавое пятно. Вдруг стало необычно тихо. Ни одного звука не доносилось со двора. Не стучал дождь, не лаял пес, не шумели деревья – ничего.

Яков примчался к дому, на ходу соскочил с лошади и побежал к распахнутой входной двери. Около крыльца лежал мертвый спаниель Санду с разбитой головой. Рядом с ним валялась окровавленная палка. Якова охватил нервный озноб. Он взбежал по ступенькам и вошел в дом. В гостиной, на полу, в крови лежала бездыханная Рада, рядом сидела Тамара и испуганно смотрела на отца. Яков ватными ногами подошел к жене, упал на колени, издал дикий вопль и зарыдал.