После завершения всех дел, я с удовольствием устроилась на удобной кушетке в просторной библиотеке, утопая в тишине и аромате старых книг. Вокруг меня высились высокие стеллажи, заполненные томами в кожаных переплетах и пожелтевших от времени страниц. Вдохновленная этим интеллектуальным окружением, я углубилась в запись подробностей пережитого дня. Моя рука легко скользила по клавиатуре, передавая на лист все эмоции и ощущения, словно я вновь проживала эти моменты. Виктория так и не появилась. Вначале я списывала это на непогоду – за окном бушевала настоящая снежная буря, метель завывала словно голодный зверь, – и проблемы со связью. Однако, с каждой минутой, мое спокойствие таяло, сменяясь нарастающим беспокойством.

Не только отсутствие Виктории вызывало тревогу. Гораздо сильнее меня беспокоило отсутствие связи с мамой. Мой телефон, обычно верный помощник, превратился в бесполезный кусок пластика, отображающий лишь коллекцию накопившихся фотографий.

Решив отвлечься от тревожных мыслей, я встала с кушетки и выполнила несколько простых упражнений: потянулась, наклонилась, размяла затекшую шею. Затем я медленно прошлась по комнате, останавливая взгляд на высоких книжных полках. Их содержимое поразило меня: огромная коллекция книг по философии, классической литературе и истории. Я заметила некоторые издания Иммануила Канта, Шеллинга, Гегеля в первозданном виде, с пометками на полях, сделанными, судя по почерку, еще в XIX веке. Среди них затерялись тома Дюма, Бальзака и Диккенса в роскошных переплетах. Эта библиотека была настоящей капсулой времени, хранящей знания и истории нескольких поколений.

Вдруг в голове всплыл образ девушки, поразительно похожей на меня. Это пробудило во мне непреодолимое желание узнать больше о семейной истории Истоминых. Я вспомнила о той скудной информации в интернете о Венедикте Николаевиче Истомине и его дочери. Возможно, эта девушка на портрете и есть та самая Астрид?

Среди книг я не нашла информацию о роде Истоминых и решила прогуляться по комнатам. Правое крыло, за исключением моей комнаты, трёх гостевых и комнаты отдыха, представляло собой набор практически идентичных помещений. Сдержанный стиль французского Прованса царил во всём: светлые тона, пастельные обои с цветочными мотивами, простая, но изящная мебель из светлого дерева. В каждой комнате стояли одинаковые резные комоды, украшенные фарфоровыми ручками, изящные кресла с обивкой из лёгкой ткани, и небольшие журнальные столики с изящными подсвечниками. Даже шторы были пошиты из одинаковой ткани – лёгкого хлопка с нежным цветочным рисунком. Ощущение умиротворения и спокойствия, которое создавал интерьер, было несколько монотонным.

Левое крыло разительно отличалось. Виктория, рассказала мне, что именно здесь когда-то располагались покои самих Истоминых. Богатство и роскошь буквально царили в этих комнатах. Помимо спальни хозяев, которая, к моему сожалению, оказалась заперта, я увидела огромный кабинет, обставленный массивными книжными шкафами, так же наполненными книгами в кожаных переплётах и дубовый стол с кожаным креслом. Чайная комната поразила изяществом фарфорового сервиза и инкрустированного перламутром чайного столика. Бильярдная, с её массивным бильярдным столом из тёмного дерева и стенами, украшенными охотничьими трофеями, выглядела весьма внушительно. Отдельного внимания заслуживала курительная комната, обставленная удобными кожаными кушетками и наполненная ароматом табака, который, несмотря на прошедшие годы, ещё сохранился в воздухе.

Но настоящим открытием стала оружейная комната. Многочисленные мушкеты, аккуратно сложенные в своих кожаных футлярах, шпаги, висящие на стендах из полированного дерева, произвели на меня неизгладимое впечатление. Мечи, украшенные затейливыми гравировками, казались готовыми к бою, а мушкеты, с блестящими стволами, свидетельствовали о былой мощи рода Истоминых. Я провела в этой комнате не менее часа, внимательно рассматривая каждый экспонат. Три закрытые двери в этом крыле, как я предположила, вероятно, вели в комнаты, пострадавшие от протечек крыши, о которых упоминала Виктория. Заглянув в замочную скважину одной из них, я увидела большую кровать с балдахином, драпированным тяжелым бархатом – настоящее королевское ложе.