Подоспели опоздавшие и Александр, даже не спешиваясь, бросил:

– Рассуждать не будем – враг перед нами.

Парменион удивленно поднял брови, но смолчал.

– А река? – спросил кто-то.

– И кони, и пехота пройти смогут!

Парменион не выдержал. Подавив вспыхнувшую было обиду на то, что Александр не интересуется его мнением, он поднял руку в знак желания говорить перед молодым базилевсом. Александр оборотился к нему. Командиры приготовились слушать.

– Если угодно выслушать мой совет, он таков: не следует рисковать войском, атакуя столь сильные позиции с марша. Лучше разбить лагерь. Воины отдохнут. Персы же будут всю ночь стоять на берегу, боясь ночной атаки. Ранним утром, когда они утомятся, мы и начнем…

Командиры с удовлетворением кивали: старый полководец знал дело. Зато Александр ждал окончание речи Пармениона с плохо скрываемым нетерпением.

– Ждать завтра, когда персов можно разбить сегодня? – откликнулся Александр. – За ночь мы не усилимся, а враг не ослабнет. И неверно, что мои воины устали. Да и какой отдых может быть в ночь перед битвой? Одни разговоры про крутой берег утомят любого. Надо атаковать! Парменион, ты бери левое крыло, я – правое. Филота – центр. Со мной пойдут гетайры. Еще возьму копейщиков и отряд лучников. Ударим посильнее! Я надеюсь на тебя, мой друг, – обратился Александр к Пармениону, пожимая ему руку.

И Александр хлестнул коня, давая понять, что совет окончен. Командиры, с неуверенностью оглядываясь на Пармениона, стали разъезжаться. Парменион, ничем не выдав обиды, тут же ускакал к войскам. Филоте не понравилось обращение Александра с отцом, но энергия предстоящей битвы уже наполняла его радостным возбуждением.

Македоняне построились в боевой порядок. Первым движение начал фланг Александра. Чтобы найти уязвимое место в рядах противника, вперед был высланы конные разведчики во главе с отважным Гегелохом, а сам Александр с основными силами, под клики труб, зовущих вперед, вошел в реку наискосок течению.

На разведчиков сразу же обрушился град из дротиков и копий. И хотя щиты и шлемы выдерживали удары, но строй смешался, а многие кони получили ранения. Передовые всадники повернули назад, тогда как задние еще стремились выбраться на берег. Заметив расстройство в рядах противника, персы ринулись в атаку. Сбегая с высокого берега, они чуяли легкую добычу. Македоняне немедленно начали отступать, увлекая за собой врага. Воды реки закипели от фонтанов брызг и вниз по течению поплыли первые трупы. Мало кому из первой линии удалось уцелеть, но свое дело они сделали – ополченцы покинули высоты и сгрудились на берегу, большая часть копий и дротиков была израсходована, их ряды смешались. Подоспевшие персидские военачальники бессильно наблюдали за бестолковым сражением. Медливший до той поры Александр подал сигнал к всеобщему наступлению. Видевшие гибель товарищей, обозленные македоняне с холодной всесокрушающей решимостью напали на врагов. Подбадривая себя пронзительными криками, воины Дария попытались противостоять противнику, но быстро уяснили превосходство македонян и эллинов. Не нарушая строя даже в воде, те методично рубились. Они не размахивали попусту оружием, как не воевавшие ополченцы, набранные со всех концов Фригии, Лидии и Каппадокии. Воины севера кололи и рубили молча и ловко, едва заметными быстрыми движениями, нанося раны в открытые места. Когда же персам удавалось наносить ответные удары, они почему-то попадали то в щит, то в шлем. Противник был неуязвим! Зато длинные копья македонян пробивали легкие деревянные щиты и кожаные рубашки врагов. Увязшие в роскоши и благоденствии, отвыкшие потом и усердием добиваться на занятиях мастерского владения оружием, персам пришлось сполна расплачиваться за годы сытой бездеятельности. Ополченцы дрогнули. Они попытались взобраться на высоты, чтобы вновь оказаться в благоприятном положении, но было поздно. Македоняне не отставали ни на шаг, продолжая без устали уничтожать противника. И подданные великого царя царей бежали, спасая себя, или ложились, укрывшись щитом, показывая, что сдаются. Гетайры во главе с Александром пробились сквозь толпы бегущих и выскочили наверх. Для персидских военачальников настал миг последнего решения: бежать или попытаться исправить положение? Они бы убежали, но войско возглавлял зять царя Мифрен. Персы смотрели на него в ожидании: что он выберет для себя и для них? И Мифрен решился. Он не мог появиться перед очами Дария с вестью о разгроме и своем бегстве. Лучше умереть в бою, чем позорной смертью в подвале дворца. Мифрен подал сигнал к атаке. Был один способ изменить судьбу – найти того, кто затеял этот поход. Лишь убив вождя Македонии, можно было изменить ход сражения. И – о слава богам! – среди появившихся врагов он увидел человека в пурпурном плаще. Кто это – сомнений не было. Значит, вперед!