Конечно, ему не понравился мой «фант». Но и я не бесчувственная кукла: его поцелуй с Алей так же не явился усладой для моих глаз. Но он знал, на что шёл, когда поддерживал эту дурацкую затею. Сама я вертеть бутылочку категорически отказалась, несмотря на протесты ребят.

Толик подошёл к магнитофону, включил мелодию для медленного танца и увлёк Надю за собой. Аля тоже закружила со своим парнем. Алексей притянул меня к себе. Мы обнялись, стояли на месте и раскачивались в ритме музыки.

– Пойдём погуляем? – предложил он.

– А пойдём! За окном так тихо-тихо… ни ветерка, ни снежинки.

На центральной площади гремела музыка. Многие горожане перед наступлением Нового года вышли на прогулку в люди. Взрывались хлопушки. Молодёжь и дети перекидывались снежками, и они летели со всех сторон. Взрослые катали детвору на санках. Народ веселился. Стоял визг и хохот.

Мы встретили Люсю и Виктора. Парни пожали руки. Виктор – непосредственный начальник Алексея на заводе.

Я обнялась с Люсей.

– И как ты? Счастлива? – спросила я. – Новый год встречаешь в семье Виктора?

– Да, Витя сделал мне предложение.

– Ого! Вот это да! Какие вы скорые на решения! Я рада за вас!

– А вы? – Люся указала глазами на Алексея.

– А мы?! Всё отлично у нас! Но события не столь фееричны, как ваши. Мы не спешим.

– Надька тоже, похоже, счастлива, – улыбнулась Люся. – Ну вот, разве это не новогоднее чудо сразу у нас троих?

– Да, Надя заслужила счастье, прошла через испытания разлукой.

Парни тоже разговаривали о чём-то своём. Вполне возможно, на эту же тему.

– Что делаете завтра? – задала я вопрос и чуть не рассмеялась, наблюдая за ребятами: точно, Тарапунька и Штепсель!

Виктор слушал Алексея, высоко задрав голову вверх. Значит, и я рядом с Лёшкой выгляжу так же комично – я же одного росточка с Виктором.

– Завтра ждём у себя Витю с родителями и сестрой, – ответила Люся.

– Сватовство? Важное событие!

– Да, вроде этого. Хотя мы уже и без сватовства всё решили.

– Виктор молодец! Недолго ходил вокруг да около!

– А Алёшка? – она и с любопытством посмотрела на меня.

– Алёшка? Люся, у нас отношения только-только дошли до поцелуев.

– Вот никогда бы не подумала, что Алёшка такой мешкательный. Он славится лёгкими победами. Думаю, для тебя это уже не секрет. А здесь такой огонь у вас, а он терпит.

– Мешкательный?! – удивилась я новому слову. – Медлительный, что ли? Терпит что? – продолжала недоумевать я. – То есть зарождение чувств называется терпением?!

– Лина, вы прямо пожираете друг друга глазами. Любому дураку видно невооружённым глазом, что у вас любовь. Этого не скроешь.

– Аха, феромоны, – усмехнулась я.

Виктор и Алексей закончили мужскую беседу и подошли к нам. Алёшка поцеловал мою руку всё в то же запястье:

– Возвращаемся, малышка?

Да, время близится к полуночи. Мы шли в обнимку: Алёшка обнимал меня за плечи, я придерживалась за его талию. Возле неказистого домика возвышался сугроб: хозяева вычистили двор и сгребли снег за калитку. Лёшка повалил меня на этот сугроб. Мы лежали, раскинув руки, и смотрели на звёздное небо. У меня закружилась голова, и звёзды раздвоились и замельтешили.

– С ума сойти, малышка! Вот прямо сейчас, посреди улицы, в этом сугробе снега я невмоготу хочу тебя каждой своей клеточкой, – тихо произнёс он.

Кровь прилила к лицу, и задёргалось веко на правом глазу. Я села. Он лежал. Молчал. Выжидал моей реакции?

– Нет, Лёша! Хотеть – не значит мочь.

Я встала и подала ему руку. Но он дёрнул за неё, повалил меня на себя и крепко обнял.

– Малышка, ты знаешь, что такое химия?

– Мне бы и не знать, – засмеялась я, отбиваясь от крепкого объятия, – я умненькая девочка: хорошо училась, и по химии у меня сплошные пятёрки.