– Спасибо за такой вечер, малышка! Это пронзительно… Боюсь испортить лишними словами. Когда увидимся?

– Созвонимся, Лёша. Я, правда, загружена сейчас, но после тридцать первого декабря я вольна как птица.

– Постой, а на тридцать первое? Мы же ещё ничего не решили про встречу Нового года… Ты собираешься праздновать без меня? – недоумённо спросил Алексей.

Я растерялась и вспыхнула. А ведь и правда, я даже и не думала, а что будет дальше… Неожиданный поворот событий и перемена обстоятельств!

– Тридцать первого Толик Попов отмечает дембель, собирает сослуживцев. Я приглашена как сестра Нади. Приглашена до того, как… Лёша, я возьму тебя с собой. Думаю, что Толик будет рад. Странно, что он сам ещё не пригласил тебя – насколько я знаю, вы были близкими друзьями юности.

– Да когда бы он успел пригласить? Мы один раз увиделись в клубе и больше не пересекались. Но не переживай! Даже если меня не будет у Толика, я найду способ выкрасть тебя оттуда и поведу в другую компанию.

…Какие же горячие у него губы!

Последняя неделя уходящего года неслась в суматохе и хаосе. Дел не пересчитать! Алексей звонил несколько раз на дню, и я уже хотела тихим русским словом послать его с этими звонками куда-нибудь подальше, потому что действительно отвлекал и вынуждал сердечко томно сжиматься от обволакивающего тембра его голоса. Я и сама изнывала, не видя Алексея, ну надо же, аж целых два дня!

В субботу, 27 декабря, Надя, Люся и я пошли за Волгу на народное гуляние. По телефону мы договорились, что парни втроём будут ждать нас в парке. Но они спустились к пристани, чтобы принять своих дам прямо с корабля на бал. Послонялись по набережной вместе, затем разбрелись по парам. Виктор повёл Люсю знакомить с родителями. Надя с Толиком куда-то исчезли не предупредив.

На площади Левобережья устроили предновогоднюю ярмарку: широкая продажа товаров народного промысла и рукоделия, местная выпечка, славящаяся пряничками да бараночками. Для детей в парке сооружены и обкатаны ледяные горки, слеплены снеговики и снежные бабы с морковкой вместо носа и дырявыми вёдрами на головах. Из громкоговорителей звучала музыка. В самом центре событий пыхтели три пузатых самовара.

Левобережные, многие ряженные в старинные кафтаны, а женщины в шубки и большие цветастые шали, красуясь, фланировали туда-сюда по набережной и парку, как столетия назад прогуливались купцы и мещане этого городка.

Предпраздничное мероприятие интересовало меня само по себе, как старая русская традиция прошлого века, казалось, ты прикасаешься к истории – такого я никогда не видела, а рядом с Алексеем, рука в руку, всё воспринималось так волнительно, что душа аж пела в радостном ожидании какого-то предновогоднего чуда. Я не встретила ни одного знакомого: сегодня гуляли в основном возрастные горожане и семейные пары с детьми, ну а молодёжь, как всегда, подтянется вечером к клубу.

Алёшка наблюдал за моим восторгом от всего происходящего и, похоже, сам проникся таким же чувством, как будто увидел родной город моими глазами. Люди степенно приостанавливались, когда хотели поговорить со встречными знакомыми, раскланивались. Всё это напоминало мне картины старого кино и иллюстрации книг.

В парке встретили возрастную пару (возрастную относительно клубной публики): мужчине и женщине лет по тридцать, с ними Алексей провёл весь тот вечер в клубе, когда ко мне подошёл только на один танец. Они шли нам навстречу и улыбались.

– Лина, это мои любимые школьные учителя – Анна Дмитриевна и Сергей Фёдорович, – Алексей обнял меня за плечо. – Наверное, ты видела их на танцах: они в первый раз выводили десятиклассников в клуб и контролировали это событие.