Затем представил меня:

– А это моя девушка Лина, на которую вы обратили внимание.

– Да-да, королева танцпола, – улыбнулась Анна Дмитриевна. – Девчонки все уши прожужжали про вас, Лина.

– Ох, было бы о чём, – улыбнулась я, но немного смутилась.

– Лина, а если мы попросим вас дать несколько уроков танцев в школе? Возможно, научить ребят вальсу и танго? Выпускной вечер не за горами.

– Анна Дмитриевна, если раз в неделю по субботам, то, может быть, с середины января.

– Отлично! Спасибо вам. В школе есть пианино, проигрыватель с грампластинками и магнитофон. Мы поговорим с директором об этих занятиях в спортивном зале.

На ярмарке я присмотрела кружево со сложными тончайшими узорами, настоящее ювелирное плетение, отображающее молитву. Всегда хотела научиться плести на коклюшках, но такого шанса не выпадало. Я разговорилась с рукодельницей Татьяной. Она получила мастерство от бабушки, в семье оно передавалось из поколения в поколение. Разговор заинтересовал обеих, потому что и мне было о чём рассказать – про ткацкое ремесло Tissage во французских традициях. Мастерица пригласила меня на следующее воскресенье к себе домой в свою импровизированную мастерскую.

Алексей слушал с улыбкой, ловил взгляды прохожих и от удовольствия сиял как Полярная звезда на небе.

Вот так в тот субботний день я начала обрастать новыми знакомствами на Левобережье и помимо клубной молодёжи.

Проголодавшись, мы подошли к кондитерской лавке, накупили всякой стряпни и чай в гранёных стаканах да в кружевных металлических «серебряных» подстаканниках, «с пылу с жару к самовару». Не ожидала, что будет так весело пить чай на улице посреди площади, отряхивая крошки стряпни с воротника пальто. Алексей пребывал в красноречивом ударе: сыпал шутками, вспоминал истории из детства. Например, однажды на таком же празднике у такой же лавки он лизнул большой яркий декоративный леденец из металла, и язык прилип к «леденцу»; освобождали язык из ледяного плена тёплым чаем – поливали им фальшивую сладость. Он так живописно излагал, гримасничал и жестикулировал, что я прониклась жалостью к ребёнку, но… не могла удержаться от смеха.

 Неизвестно откуда к нам вернулись Надя и Толик. Мы продолжили гуляние вчетвером. В парке на скамьях расселись тётушки-кумушки и предлагали всем желающим погадать. Конечно, гадание было невсамделишным, и поэтому моя комсомольская совесть позволила принять в нём участие. Первым выпало гадание на спичках – на любовь. Кумушка поставила две спички по бокам коробка и сказала, что справа – это я, а слева – мой парень, и зажгла спички. Если две обгоревшие головки наклонятся друг к другу, то пара состоится, а если обе отклонятся в разные стороны, то пара разрушится. А по отклонению от коробка только одной головки можно понять, кто разрушит пару. Эх, моя головка отвернулась от Лёшкиной.

Он засмеялся:

– Ну-ну, это что-то новенькое! Лина, ты действительно разнообразила мою жизнь во всех смыслах и отношениях.

Он обнял меня и поцеловал в щёку. Жарко так поцеловал, хотя едва прикоснулся губами. Мы уступили место Наде и Толику. На этот раз отвернулась головка спички Толика. Он тоже обнял и поцеловал Надю:

– Ну, прости засранца. Я не хотел.

Я потащила Лёшку за руку ко второй скамье с очередным гаданием.

– Ну всё, понеслась душа в рай! – смеялся он. – Угомонись, малышка! Мне одного прокола достаточно!

Но я не отступала. Вся эта предновогодняя суета в стиле прошлых столетий вызывала у меня жгучее любопытство. Во Франции я участвовала в рождественских ярмарках, в том числе и со своими работами – выставляла их в лавке. Но французские ярмарки не были столь зрелищными и насыщенными. Прежде всего они преследовали коммерческую цель, не были такими театрализованными, как здесь, когда ты, зритель, сам участвуешь в действии. Но одно преимущество всё-таки было и во французских ярмарках: жареные горячие каштаны и глинтвейн – горячий коктейль из вина, сахара и пряностей – для согрева, потому что пока стоишь за прилавком, то, несмотря на слабенькие -3-5°С, замёрзнуть успеваешь. А в Романовске Приволжском -19°С, но холода я не чувствовала ни на гран.