Есть одна основополагающая причина, по которой наше поколение побило все рекорды, когда речь заходит о том, насколько одинокими мы все себя чувствуем.

Позвольте мне четко сказать, что сокрушение и грех процветают на протяжении всей истории и во всех культурах. И одиночество тоже. Наша надежда в этом путешествии заключается не в том, чтобы воссоздать что-то старое и сломанное, а в том, чтобы учиться у людей, которые подходили к этому жизненно важному аспекту жизни гораздо более здоровыми способами, чем мы. Да, нам нужна надежда, которая выходит за рамки земных отношений и связей. Именно в этом заключается смысл Евангелия. Но нам, как одной из первых групп людей на земле, живущих столь индивидуалистично, есть чему поучиться у тех, кто выбрал связь вместо изоляции.

У нас там есть семья. У кого-то семья в Оклахоме, а у нас – в Италии. Мило, правда? Несколько лет назад мы с Заком сняли дешевый мотель, погрузили себя, наших четверых детей и кучу багажа в огромный самолет, чтобы провести неделю в маленькой нетуристической деревушке в центре Италии, чтобы впервые встретиться с этой семьей.

Однажды днем мы с мужем зашли в продуктовый магазин на углу, чтобы купить ингредиенты для ужина, который мы собирались приготовить тем же вечером. Мы не могли не заметить четырех мужчин, которые курили и вели глубокую беседу за прилавком – такую беседу, которая, казалось, могла бы происходить каждый день. Один из них, как мы узнали, был хозяином, и он, вместе с тремя другими, казалось, решал все мировые проблемы. Наш вход прервал их беседу, и один из мужчин рефлекторно повернул голову в нашу сторону, что выглядело почти сердито. "Кто вы?!" – спросил он.

Я рассмеялась. Он не был невежлив, просто удивился, увидев незнакомцев в своем уголке мира. Я заметил, что почти все люди на рынке теперь смотрят на нас. Очевидно, мы лопнули пузырь какого-то невидимого инсайдера. Дело в том, что это был крошечный городок. Я не знаю точно, сколько жителей в нем проживало, но сколько бы их ни было, все они знали друг друга. И все они знали, что здесь появились незнакомцы.

В тот день мы хорошо пообщались с несколькими людьми на рынке, а парень из "Кто есть кто" даже указал на итальянское печенье, которое, по его мнению, понравится моим американским детям.

В тот вечер, пока мы с Заком готовили ужин, я размышляла о том, как мне удалось проникнуться атмосферой города. "Можете ли вы представить себе жизнь в месте, где все жители знают вас, а вы их? И где ты можешь пешком дойти до продуктового магазина? И где тебе приходится ходить в магазин хотя бы раз в два дня, потому что на рынке – не говоря уже о том, что это единственный рынок в городе – продаются в основном свежие продукты? И где этот поход за продуктами будет занимать у вас два часа или больше, потому что вы неизбежно столкнетесь с одним, двумя или двадцатью пятью людьми, которые будут задавать вам те содержательные вопросы, которые люди задают, когда они не незнакомцы и даже не знакомые, а обычные друзья?"

Включите песню из сериала "Чирс", если вы достаточно стары, чтобы помнить ее.

Почему бы нам не жить где-нибудь в деревне, думал я, где все знают наши имена? Где все были бы рады нашему приезду? Я начал думать о том, где мы жили и как мы жили, и о том, может ли такая простая вещь, как отсутствие местного магазина, объяснить, почему я чувствовал себя таким одиноким в разросшемся Остине, где мы жили в то время и где большинство моих близких друзей жили в сорока пяти минутах езды в пробках.

А еще есть Уганда. Несколько лет назад я ездил туда с группой людей, которые хотели рассказать истории беженцев из Южного Судана, бежавших на фермерские земли северной Уганды. Эти беженцы не только жили вместе, но и работали вместе. Мы узнали, что они также вместе ходили в церковь и что многие из их детей, если их спонсировали, ходили в школу вместе.