Взору предстало удивительное зрелище: в центре склепа размером сто на сто шагов стоял невысокий каменный постамент, на котором лежала статуя девушки, совсем такая же, что приснилась запрошлой ночью! Оная статуя излучала мягкое сияние чистого полированного золота и смотреть ни на что другое было невозможно. Как зачарованный, Корнелиус подошел ближе. Девушка была красива, но непривычной красотой: высокая, ростом с самого Корнелиуса (а он был без одного дюйма шесть футов!), с длинной шеей. Головка изящная, увенчанная простым пучком волос, собранных на затылке в мячик. Высокий лоб, слегка выступающие скулы, прямой римский носик с деликатно вырезанными ноздрями. Губы полные, красивые, слегка улыбаются. Глаза… Корнелиуса бросило в дрожь при мысли, что бы с ним стало, если бы сии глаза с невообразимыми ресницами взглянули на него. Помер бы на месте, не иначе! Посмотрел ниже: маленькая грудь двумя округлыми холмиками радовала взор безупречной формой. Талия… слишком тонкая, у живых дев таких не бывает! Округлое лоно, довольно широкие бёдра, переходящие в длиннющие ноги. В руках, сложенных под грудью, зеркальце. Набравшись храбрости, потрогал статую и вздрогнул: под пальцами ощущалось скорее тепло, нежели хлад металла! Тихонько постучал по бедру костяшками пальцев. Звук раздался тупой, деревянный. Не звонкий, не металлический. Ага, понятно: статуя деревянная, покрыта сусальным золотом! Но, до чего же тонкая, однако, работа!

Достав из мешочка на груди бумагу и свинцовый карандаш, принялся зарисовывать. В детстве он был очень неплохим рисовальщиком, даже в соседнее аббатство звали помогать фрески расписывать. Вот и пригодилось! Закончив, довольно хмыкнул: получилось очень похоже! С трудом оторвав взгляд от богини, осмотрелся по сторонам: вдоль стен полки, заваленные всякими ценными вещами, видимо, жертвоприношениями. Слитки меди, серебра и золота, оружие, драгоценные камни в сундуках… Много лет, а то и десятилетий собирали, не иначе! Внимание привлек странный меч на восточной стене, явно очень старый, судя по форме. Выглядел он, как отлитый в грубую земляную форму и затем не обработанный. В смысле, не отшлифованный. Взял, повертел в руках. Странный меч! Тяжелый широкий обоюдоострый клинок… и не похоже, что металлический! Лезвие острейшее, но неровное, выглядит так, будто его никогда не точили, вынув из формы. Решил прихватить с собой, показать Папе. Дополнительное доказательство посещения склепа не помешает! Сунул в мешочек и горсть необработанных рубинов. Пора смываться! Подошел к отверстию в стене, в котором сверкнули глаза терпеливо ждавшего Самира.

– Лезь сюда!

Самир, кряхтя, просунулся в дыру. Осторожно спустив его на пол, Корнелиус объяснил:

– Я полезу первым, а ты подашь камни, чтобы заделать лаз. Затем я втяну тебя, ты положишь камни на место.

– Я понял, господин!

Корнелиус втиснулся в нору, оставив ноги снаружи, чтобы за них можно было ухватиться. Самиру легче, он тощий и гибкий, сможет извернуться, чтобы скрыть следы взлома. Как назло, погас фонарь! Ну, ничего, можно и на ощупь.

Самир просунул в нору камни, почему-то три, а не два, и по ногам господина вскарабкался следом.

– Ставь камни на место!

В ответ натужное пыхтение:

– Уже… ставлю…

Поползли обратно.

Осторожно высунув голову из норы, Корнелиус внимательно огляделся: никого, слава Деве Марии! Вылез, помог Самиру. У того в руках был какой-то предмет.

– Что это у тебя?

– Не знаю, господин. Я думал, камень, а оказалась деревяшка…

При свете луны Корнелиус рассмотрел деревянный цилиндр, украшенный резьбой. Ладно, потом разберемся! Вход в нору завалили сучьями.