– В конце этой зимы меня направили в долгую командировку. Объяснять что и как не буду, во-первых, потому что начинать надо издалека, пользоваться словарём для тебя непонятным, да и географию разглашать не могу. Потом поймёшь, слава Богу, слушать то ты всегда умел. Скажу только, что одна из областных больниц устанавливала и настраивала оборудование, в котором разобраться без консультаций нашего института невозможно; младшие научные сотрудники не имеют достаточно опыта, а старшие имеют слишком мало представительских полномочий для таких дел. Вернее, можно было бы и наделить кое-кого из парней, но на кафедре они справились бы не в пример лучше, чем в этой областной больнице, поэтому мы даже жребий не тянули. Решительно и бесповоротно командировали меня.

Домашние мои давно привыкли, что я временами пропадаю куда-то: то симпозиумы, то семинары, то конференции, так что сборы были недолгими, да и не о сборах и прощаниях я хочу рассказать. Работа в этой больнице со стороны человека, не понимающего специфики, выглядела пикником в сумасшедшем доме, так что и о ней говорить не буду. Расскажу только вот о чём: ты знаешь, как я не люблю большие города. До дома было не добраться, а главврач оказался очень коммуникабельным господином, и выписал мне доверенность на автомобиль, старый карбюраторный автомобильчик, при умении поддающийся ремонту в любых условиях, на котором обычно ездил его сын – кадровый офицер, который, в свою очередь, тоже был в командировке. Поэтому в ближних передвижениях я был фактически неограничен, и, как только начал сходить снег, все выходные пропадал за городом. Ну, это, если не было дождей. В дождь я сидел в пустующей пока на моё счастье квартире, которую предлагали молодым специалистам-врачам в начале их карьеры в этой больнице, и читал книги, которые удавалось достать.

Сашка усмехнулся:

– Помнишь время, когда хорошие книги надо было доставать? Так вот с тех пор ничего не изменилось… Хорошую книгу по-прежнему не достать. Детективы про то, что «бандиты тоже люди», ворами заказанные и бандитами оплаченные; исторические расследования в стиле «я открою вам глаза», женские романы о трепещущих ресницах и вздымающейся груди и прочая макулатура… Что поделаешь – издержки воспитания – не могу я это читать. Вернее, читать могу, просто мне до головных болей жалко время, на них потраченное. Ну да ладно, это я к тому, что даже если дождь только собирался, я всё равно уезжал за город в надежде, что его сдует. Несколько раз дожди меня всё-таки заставали, но я почти всегда благополучно возвращался. Почти…

Михалыч ещё покачался на канистре, потом взлянул на меня в упор взглядом, означавшим одновременно решимость, нетерпение и извинение (я за тридцать с лишним лет научился уже разбираться в его взглядах), и, вынув из кармана две сигары, протянул одну мне:

– Держи!

Ну, раз дело дошло до сигар, дело совсем серьёзное. Теперь действительно нельзя его сшибать никакими звуками. Пока Михалыч раскуривал сигару, я осторожно подтащил края палатки к себе и, сложив её стопочкой, тоже сел. Он окутал себя облаком дыма, и, успокоившись и собравшись с мыслями, продолжал:

– В ту пятницу мы закончили пораньше. Следующую операцию по сборке нельзя было начинать, не имея в запасе минимум шести часов, поэтому мы решили не рваться перед выходными, и оставили всё на понедельник. Мой походный баул был всегда в машине, а когда нет рядом женщин, мужчина – существо нетребовательное. Я рванул прямо с работы за город, не переодеваясь, и даже радуясь этому. Как в студенческие времена, думал я, когда и собирать-то было, в общем, нечего и при любой возможности можно было переместиться по стране куда угодно, даже не заходя в общежитие.