Я думал, что давно знаю Сашку, и что «неожиданностей не будет», но он никогда не давал закостенеть моим мозгам. Вот и сегодня – казалось бы, всё день пропал, рыбалки не будет, снастей нет, наживки нет, живцов нет, блёсен нет, о каких уловах может идти речь, а вот на тебе, Сергей Дмитриевич, назло и поперёк!

Михалыч сразу по приезду достал откуда-то из недр багажника малопонятную «механизму», ни на что по виду непохожую, раскинул по ветвям какие то проводочки, забросил один конец какого то электрода в воду, второй воткнул в небольшой приборчик, больше всего похожий на электрический тестер, покрутил на нём какие то ручки, и, увидев мои нахмуренные в размышлениях брови и недоумённый взгляд, сказал:

– Ребята с соседней кафедры подогнали. Ихтиологи. Предопытный образец. Лавры капитана Врунгеля им покоя не дают. Что то там они волнами и сигналами какими-то сгоняют тунцов и селёдок в стадо и, в зависимости от задач или буксируют куда надо, или вытаскивают на сейнер, в консервы. Свежесть у них там повышается. В принципе, можно и не только селёдку, только в наладках разобраться.

Пару часов Сашка разбирался в наладках, поскольку резиновые сапоги были только на нём. Я за это время успел вскрыть дёрн, выкопать яму под костёр, набрать и отсортировать ветки, и начал уже обустраивать остальной бивак, но Сашкины «наладки» меня начали нервировать. В конце концов я не выдержал и сказал ему, чтобы он настроил частоту для акул, потому что у нас их всё равно нет, а наши щуки под это дело и остальную рыбью мелочь приведут. Сашка оглянулся с очень интересным выражением лица, что-то среднее между «А чё я раньше не додумался?» и «А ты хто такой?», но налаживать перестал.

До вечера мы проболтались в ни к чему не обязывающих делах, обустройстве нашей стоянки и разговорах. Многочисленные «А помнишь?» и «А что сейчас Лёха?» перемежались поисками лесных даров и созерцанием окружающих пейзажей. К вечеру, когда все судьбы знакомых нам когда-то людей немного прояснились, а старые анекдоты промассировали закостеневшие извилины, мы понавытаскивали из затончика, куда Сашка воткнул электрод, не самую маленькую кучку всякого рыбьего сброда с удивлёнными глазами, отпустили совсем мелких и совсем незнакомых, набрали для ухи мелочи, завернули в лопухи и крапиву крупную (для дома), а одну непарную стерлядь, не разделившуюся между нами двоими, отправили в котелок, решив, что уха наша сегодня будет стерляжьей.

Ну так и вот: костёр лениво томил ведро с ухой, искры от костра бодро взлетали к небу, теряясь между своих астрономических собратьев. День кончался, и кончался хорошо.

Съеденная уха медленно усваивалась, радуя каждую из клеточек довольного организма этим маленьким счастьем. Перец с солью, щедрой рукой насыпанные сначала в котелок, а потом ещё для чего-то и в миску, навязчиво, но приятно щекотили губы, добавляя ухе совершенно особое недомашнее послевкусие. Наступившая ночь, ограничив видимость небольшим пятном света от костра, создала иллюзию, что мир съёжился до таких размеров, что остались только мы: уха, костёр, я и Михалыч. Дети, жёны, работы, автомобильные пробки, идиотские сериалы, и остальной бред вроде рекламы и должности пиар-менеждера оттеснились настолько, что казались инопланетными. Причём семьи были на одной планете, а вся остальная чушь – на другой. Вот такая вот получалась мини-галактика! Иллюзия идиллии… Может быть, рыбалка и костёр – это просто желание и возможность для мужчины уйти подальше от тех проблем, которые придумывают для них жёны и начальники? Не знаю, как у вас, а я любой сериал, который с восторгом смотрит моя жена, терплю от силы пятнадцать минут. А про начальников и вовсе здесь говорить не буду, вдруг дети прочитают…