- Зачем?

- Чтобы забрала твою неудачу.

- Так она же крошечная! - тихо возмущаюсь я.

- Это не про тело, это по дух, - многозначительно выдает этот умник, а колдунья хватает свинку, встаёт вплотную ко мне и прикоснувшись зверьком к моей макушке, начинает что-то наподобие сухого обтирания.

- Пако, скажи ей пусть прекратит, - сдержанно требую у парня я, но тут же получаю щелчок по носу от грозной бабули.

А свинкой уже вовсю натирают мою грудь, спину, руки и ноги.

Это реально со мной? Я, конечно, хотела сменить обстановку, но не настолько же!

И когда я уже готова вскочить, послать все на хрен и сбежать, колдунья прерывается, поворачивается к столу, откидывает крышку с маленькой картонной коробки, засовывает в неё свинку, тут же закрывает, а затем склоняется и ставит коробку у моих ног.

- Пожалуйста, молчи, - предугадав мою реакцию, шипит Пако.

С силой закусываю губу и терплю дальше. Уж очень люблю, когда вежливо просят.

Колдунья тем временем отматывает шерстяную нить, рвет её на равные части, бросает их друг за другом на пол и вновь что-то бормочет себе под нос.

Минута.

Другая.

Раздражение уходит.

Ну подумаешь, хотят люди заиметь дополнительную уверенность в будущем - их право.

Я верю только в свои силы.

И что-то подсказывает, что в этот раз я их точно переоценила.

С другой стороны, новый опыт никогда не лишний. И на Новый год у Веровых мне точно будет, что рассказать!

Все тело заливает таким невероятным теплом, что я вот-вот начну мурчать.

Дом Веровых не мой дом, но место, где мне всегда рады.

В моем доме теперь пусто…

Степка, ну почему?.. Сердце снова трещит по швам, тоска топит грудь, и я начинаю плакать так, как не плакала уже много лет. Выпуская всю боль, обиды и страхи. Рваные вдохи, мокрые щёки, опухший нос. Медленно открываю и закрываю глаза, чтобы избавиться от остатков слёз и сфокурисовать помутневший взгляд на пламени, горящем в металлической плошке на столе перед Эстер. Поднимаю глаза выше, и мы с ней смотрим друг на друга.

Сейчас она не грозная колдунья - просто женщина, которая прожила очень долгую жизнь и точно знает, что всё проходит.

Пройдет и моё…

Просто нужно терпеть и ждать...

Сдержанно, но очень искренне улыбаюсь и с выдохом киваю ей в знак благодарности.

Она отводит взгляд, присаживается, поднимает все разбросанные на полу нити, собирает их в пучок и швыряет в огонь, горящий в плошке.

Пламя рвется под потолок, по нитям струятся яркие всполохи, сжигая их дотла. А я вижу только глаза Стёпы.

Те, в которые могла смотреть бесконечно.

Резкий окрик колдуньи.

Я вздрагиваю.

- Она говорит, ты жадная, - переводит Пако и скороговоркой продолжает за быстрой речью Эстер. - Никого не хочешь от себя отпускать. Плохо - им тяжело, тебе тяжело. Стараешься для других. Себя забываешь. Не дело. Люби через себя. Сначала сама, другие после.

Колдунья склоняется к моему лицу, заглядывает в глаза и неожиданно тыкает пальцем в лоб.

Три слова.

- ТЫ первая всегда, - покорно переводит Пако.

- Спасибо.

Взмах рукой, говорящий что на меня скорее всего где сядешь, там и слезешь. И все это пустая трата времени.

Но психотерапевтический эффект плача и лицезрения огня никто не отменял, и мое "спасибо" звучит открыто и чисто.

Эстер же достает из своего кармана плетёный браслет, ловким движением руки обвивает его вокруг моего запястья и тщательно закрепляет его каким-то навороченным узлом.

Угу, такой уже точно не развяжешь, только срезать. Ну пусть, это же мой первый сувенир!

И пока я рассматриваю цветастую феньку, у меня из-под ног звучит что-то очень напоминающее проклятье.

- Что такое? - я озабоченно смотрю на колдунью.