Если выживет в бою с виверной, которая, кажется, хотела уничтожить всех и вся.

От страха за Райли, Зои и драконицу сердце готово было разорваться на части. Но отсюда я ничем не могла им помочь. А вот если из этой пещеры есть другой выход… Может, в поисках него я наткнусь и на дракончика. Пусть я из другого мира и вообще другой породы, но мне отчаянно хотелось его защитить.

Почему он убежал? Почему не был рядом с мамой – да еще и раненой, почти умирающей? Испугался боя?

Я брела в полумраке, разбавляемом лишь светом парящих под потолком светлячков. Коридор закончился развилкой. Я свернула вправо, мысленно делая пометку. Неужели это и не пещера вовсе, а разветвленная сеть пещер?

Но это даже лучше – велик шанс, что проникнуть в подземелье можно с разных сторон. А если учесть, что пещера примыкала к концу нашего с Райли и Зои сектора, есть вероятность, что на поверхности я встречу других исследователей.

Ни в один из необитающих миров, даже самый маленький, не посылали только одну группу мироходцев. Их всегда было несколько.

Сначала с помощью управляемых птиц (живых, но по своим функциям схожих с земными дронами) изучали местность. Маг, связанный сознанием с птицей, рассказывал исследователям, какие опасности поджидают их в новом мире и какие создания могут встретиться. Согласитесь, одно дело, когда дикий мир населен лишь хищными кошечками и зубастыми цветами (да, такие тоже бывают), и совсем другое – когда его воздушные просторы бороздят драконы с вивернами.

Насколько мне известно, в этот небольшой мир под кодовым названием Эсхантис (что на одном из древних наречий Ордалона означало "дракон") отправили двенадцать групп мироходцев. Мы с Зои и Райли обнаружили следы драконицы, а затем и пещеру только у самой границы с чужим сектором, почти через месяц после начала экспедиции.

Кто-то сказал бы, что нам в последний момент повезло. Но трудно думать о везении, когда внутренности сворачиваются в узел от мысли, что Райли и Зои остались там с хищной, не усмиренной виверной один на один.

У Зои тоже есть некоторый опыт и в приручении диких существ, и в их дрессировке. Но на это нужно время. Ментальная магия действует гораздо прицельнее и быстрей.

К тому же, виверна ведома жаждой крови… А кровь там разлита всюду. Ее запах, как и глубокие раны на теле драконицы – триггер, спусковой крючок для виверны, многократно усиливающий ее ярость.

Я была так глубоко погружена в тревожные мысли, что забыла смотреть под ноги. А ведь это главное правило тех, кому время от времени приходится блуждать по подземельям! Я налетела на что-то, протестующе взвизгнувшее под моими ногами, и рухнула на многострадальные колени. Если бы не магический покров на любимых брюках, я бы уже давно превратила их в лохмотья.

Не вставая с колен, я сделала крутой разворот в сторону живого препятствия. Им оказался… маленький белоснежный дракончик. Те самые, уже замеченные мной, шипы на хвосте, а на умильной мордочке, чем-то напоминающей кошачью – роговой гребень в виде маленькой короны.

Ахнув, я напрочь забыла о боли. Боясь спугнуть дракончика, мягко коснулась его сознания своим.

Колыбель из мягкого мха, что для животных – нечто вроде уютного ложа с пуховым одеялом. Безмятежная гладь реки и раскинувшаяся под лапами изумрудная долина. Жесткое крыло матери, под которым так хорошо и так крепко спится…

Уют. Спокойствие. Надежность.

В ответ на меня обрушились спутанные, сбивчивые образы.

Запертая тесная комната. Узкое пространство колодца. Яма, глубокая настолько, что вниз не долетает свет. Крылья, стремительно машущие в воздухе. Топот крошечных когтистых лап.