Наполовину образами и мыслями, наполовину чувствами и ощущениями малышка передала мне: “Другая мама”.

Я так изумилась и растерялась, что отпрянула, высвобождаясь из ее объятий.

“Почему ты так думаешь?!”

Выдохнула, унимая невесть откуда взявшуюся панику, захлестнувшую удушающей волной. Что толку ментально вскрикивать, требуя ответа от ребенка? Я ведь маг. Я должна разобраться сама.

– Что случилось? – встревожился Леон.

Представляю, какая буря эмоций сейчас отражалась на моем лице.

– Она почему-то считает меня другой мамой.

– Неожиданно, – растерянно хмыкнул Леон.

Я попыталась мягко уверить малышку, что она ошибается. Я не первая ее мама и не вторая, и вообще такой не может быть. Точнее, может, когда вступают в дело особые обстоятельства, но касаются они людей, а не драконов. Тут я поняла, что и сама запуталась, и запутала ее.

Я внушила малышке образ яйца – ее саму до рождения, образ красивой морды драконицы и золотисто-зеленых глаз. Воплощение тепла и уюта, родственных черт и родственной же крови… И вот тут-то в ее ответных импульсах и нащупала ответ.

Покачала головой, задумчиво глядя на малышку. А потом – на Леона, который с напряженным вниманием ждал моих слов.

– Для дракоши мама – нечто совсем иное. Точнее, она вкладывает в это понятие совершенно иной, даже неправильный смысл. Для нее слово “мама” тождественно понятию “первая защитница”. Она не понимает слов “родила” или “выносила”, “семья” или “родительница”, как бы я ни пыталась их объяснить.

– Почему? – Леон с сочувствием смотрел на малышку.

– Боюсь, она слишком мало прожила рядом со своей настоящей мамой. Вероятно, потом ее передали другой защитнице.

– И ее она тоже считала “мамой”?

Я послала мягкий импульс найденышу.

– Нет, та была просто защитницей… – Я задумчиво покусала губы. – Не понимаю, почему она выделила именно меня… Неужели она так доверяет мне потому, что я – человек?

Малышка бесхитростно смотрела на меня, но вместе с этим плескалась в моих эмоциях, находясь на пересечении наших сознаний – пыталась, вероятно, понять, о чем мы с Леоном так долго говорим. Любопытная малышка…

Я почувствовала странную грусть, причины которой не знала. От попытки разобраться в себе меня отвлек Леон.

– Но я же нашел ее первым! Я не посягаю на звание “другой мамы”, – хмыкнул он. – Но не отказался бы от особого отношения со стороны маленькой симпатичной дракоши.

В его голосе промелькнула обида. Я невольно рассмеялась.

– Судя по всему, все драконы Эсхантиса владеют ментальной магией. Благодаря этому я смогла общаться с белой драконицей. Дракоша же переплела наши с ней сознания… и прочитала твои мысли – об Ордалоне, чужом для нее мире, и магах, которые будут ее изучать. Разумеется, она поняла, что ты человек…

– Но человек плохой, – огорчился Леон.

Так искренне, что у меня екнуло сердце.

– Не говори так! К тому же… – Я улыбнулась. – Дракоша изменила свое мнение. Сначала да, пришлось убеждать, что ты, как и я, ее защитник. Но потом… Она ведь отправилась с тобой на охоту, а значит, доверилась тебе.

– Возможно, только потому, что ее об этом попросила ты, – вздохнул Леон.

Кажется, он винил себя за желание отдать дракошу исследователям из Ордалона. Неужели передумал? Неужели, как я, сам не заметил, как начал прикипать к ней?

– Поначалу – возможно, – не стала спорить я. – Но не думаю, что мой авторитет так силен, чтобы она безоглядно верила моему слову. Просто первый страх перед тобой – вернее, твоими мыслями и намерениями – отступил, и она решила проверить, из какого ты теста. Не забывай, у нашей девочки полно зубов и когтей…

О чем трудно забыть, когда смотришь на нее в человеческом обличье – нежную, круглолицую, миловидную, с этими огромными распахнутыми глазами, пусть и весьма необычного цвета…