Впрочем, разве это имеет значение, если я все ещё могу дышать?

– Я хочу сказать спасибо, – набрав больше воздуха в лёгкие будто бы в подтверждение своих мыслей, произнесла на одном дыхании. – Правда. Не знаю, что бы делала, если бы не ты.

– Утонула бы, очевидно, – в его глазах промелькнула едва различимая насмешка, а в голосе…

Что-то ёкнуло внутри, стоило мне услышать его голос. То ли это упрямое чувство уверенности в том, что любые совпадения — лишь игра воображения, и случайности не случайны. То ли я просто хотела думать, что слышала этого голос не впервые.

Ведь мне уже не первый раз казалось, что я улавливала голос того незнакомца с пляжа, о котором, впрочем, сегодня вспомнила впервые.

– И правда, – закусила губу, запоздало вспомнив, что выглядит с брекетами это максимально отталкивающе и спрятала лицо в распущенных волосах.

– Это все? – не обращая внимания на мои метания, вопросил он.

Я лишь обреченно кивнула, хотя голову мою занимали различные мысли. Неуместные вопросы вроде того, зачем он вызвался делать мне искусственное дыхание. Навязчивые образы, в которых где он нес мое бессознательное тело на своих руках, прижимая к голому торсу. Я знала, тело парня было в идеальной форме. Видела своими глазами ещё утром. За что ещё больше грызла себя.

Стоять и дальше красной, как помидор, было не по мне. Поэтому я было собиралась уже развернуться и умчаться в свой корпус, желая поскорее скрыться от нечитаемого взора мальчишки, с такой легкостью отмахнувшегося от искренних слов благодарности.

Будто спасение утопающих было для него полевым делом. Впрочем, откуда мне знать, может это и так.

– Гле-е-еб! Глеб! – послышалось визгливое со стороны, откуда ранее пришла я.

Не ожидав услышать голос своей соседки по комнате, я так и застыла на месте. Только теперь не от нерешительности, а оттого, что услышала из уст Вознесенского.

– Да что ж ей неймется! Нигде покоя не даёт, – вот что в сердцах прошипел мальчишка, второпях блокируя свой смартфон, вероятно, чтобы лишний раз не отсвечивать и разлегся во весь рост на скамейке.

И вроде то был обычный подлый поступок парня, что не мог прямо сказать девчонке о том, что она ему не по нраву. Но отчего-то мне сделалось так тепло внутри, так приятно, будто справедливость по отношению к Маше наконец-то восторжествовала.

И пусть я знала, что это ощущение неправильное, в корне противоречащее всем законам морали. Но не смогла сдержать улыбки.

– Могу я… помочь? – рискнула ещё раз обратиться к мальчишке, который будто бы уже и забыл о моем существовании.

– И как ты себе это представляешь? – он повернул голову в мою сторону, точно зная, где я остановилась, опровергая мое заблуждение. – Машка тебя съест с потрохами ведь, если застанет со мной наедине.

– Ты можешь спрятаться, – пропустив мимо ушей горькую насмешку Глеба, предложила я. – М-м-м, например, за то дерево, – и указала куда-то в неизвестность, плохо представляя за какой именно из тонких сосен мог бы спрятаться этот не по годам развитый мальчишка.

Мозг лихорадочно пытался придумать выход из ситуации, сейчас было не до сантиментов. И то, что Вознесенский так неудачно пошутил по поводу нашего нахождения в одном месте, не без намека на что-то компрометирующее… определенно, должно остаться без внимания.

– А ты, разумеется, скажешь, что не видела меня? – моя идея настолько захватила внимание Глеба, что он даже соизволил приподняться на локтях и одарить меня внимательным взглядом.

Тоже мне, царь! Иван-дурак на печи более грациозно лежал, чем он.

– Если видишь, то молчи, – приложив пальчик губам, произнесла заговорщически, припоминания девиз его отряда.