Столовая наполнилась смехом. Я тоже не смогла сдержать улыбку.

– Что за болван мог влюбиться в химичку? Она ведь стрёмная. Осанка мрак, прикид отстой. О причёске я вообще молчу.

Вениамин потупил взгляд.

– Нельзя судить людей по одёжке…

– Ещё скажи, что у химички богатый внутренний мир, – покривлялась я. – Ничего в нём нет, кроме комплексов и бредового стремления быть хорошей для всех. Да у любой монашки характер покрепче.

– Ты совсем её не знаешь.

– И слава богу! Такие люди не приносят пользы. Слабаки – они как пиявки. Высасывают твою энергию и тянут за собой на дно.

– А какая тебе польза с меня? – вдруг задался он.

За возмущённой речью я не заметила, что Веня не спешил со мной соглашаться. Однако, поток мыслей было уже не остановить.

– Если кто и мог за ней ухлестнуть, то только ненормальный. Такой же неудачник с призрачной самооценкой… Кто такой этот Дубко?

– Это я, – с обидой бросил Веня, вскочив из-за стола. – А ты дура, Миронова. Такая же, как и они. Жалкая и глупая.

На мгновение меня коснулось чувство стыда. Но лишь на мгновение. Наблюдая за выбегающим из столовой парнем, я не могла избавиться от въедчивой мысли: «Он что, всерьёз влюблён в нашу классную?».

Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше понимаю: скучать не придётся.

Уже на уроке физкультуры моё спокойствие вмиг улетучилось. Встретившись в раздевалке с женской половиной класса, я выпустила иголки. Девчонки так и жаждали меня задеть, даже самые, казалось, тихие. Кто-то фыркал, когда я, натягивая водолазку, задевала их плечом. Кто-то откровенно бросал оскорбления в спину. И только Сонечка Мадилова осмелилась на личный разговор.

– После уроков ждём тебя за школой. Побеседуем.

Застегнув молнию на мастерке, я неспешно подняла голову, словно только приметила её присутствие.

– Весь детский сад с собой возьмёшь? – хохотнула я, пройдясь взглядом по раздевалке. – Не стоит их задерживать, им на продлёнку нужно. Или ты одна боишься?

В окружении подружек Соня выглядела довольно уверенно.

– Не дерзи, Миронова. Я и не с такими справлялась.

– Смотри зубки не сломай.

Было той ещё глупостью щёлкнуть её по носу. Буквально.

Девчонка покачнулась, а потом, прорычав, схватила меня за волосы и потянула вниз. Я ответила тем же. Катаясь по полу, мы обменивались оскорблениями, рвали на друг друге одежду и царапали лица. В то время как другие барышни безуспешно пытались нас разнять и звали на помощь.

Мне приходилось драться ранее, – в ночных клубах, отвоёвывая танцпол, в магазинах в пик распродажи и даже с надоедливыми парнями, – поэтому, сцепившись с блондинкой, я не думала отступать.

Во рту почувствовался солоноватый вкус крови, когда в раздевалку вбежали парни. Неприлично выругавшись, они смогли расцепить змеиный клубок. Я не догадывалась, кто именно оттаскивал меня от Мадиловой, но точно знала, что именно её клок волос остался путаться в моей руке.

– Дрянь! Я убью тебя! – верещала Соня, пытаясь вырваться из объятий Семёнова. – Тебе не жить, овца!

– Боюсь-боюсь, – издевалась я, отряхивая уже рванные штанины лосин. –Что ты сделаешь, бестолочь? Твой обгрызенный маникюр едва ли сойдёт за оружие. Разве что за грабли.

– Отпустите меня! Я сейчас ей такое устрою!

– Жуть, как любопытно.

– Думаешь, вся такая из себя?! – теперь влез Антон. – Приехала к нам из райского сада и возомнила себя королевой? Ты ошиблась, Миронова. Здесь тебе не курорт. А мы – не твои шавки. С нами так нельзя.

Парня поддержали одобрительными возгласами.

Их мнение обо мне было ошибочным. Я не считала людей за насекомых. Просто не могла найти с ними контакт. Не умела поддерживать диалог, чтобы не задеть чужие чувства. Не представляла, как вести себя, чтобы понравиться каждому. Моя искренность всегда равнялась с пощёчиной, а поведение считалось неправильным. В прежней школе также не обходилось без конфликтов, но со временем им удалось меня принять, и даже ответить дружбой.